Читать книгу - "Тени Былого - Андрей Васильев"

домовой Аникушка, который не смог незаметно стянуть столь нелюбимую им быстрозапариваемую еду со стола девушки, и не подумал ее выпускать, напротив, он свирепо сопел, вращал глазами и даже высунул маленький розовый язычок. Мало того — несмотря на разницу в росте и весе, он, похоже, побеждал.

— Что ты опять гомонишь? — раздался недовольный голос Валентины Тициной, штатного демонолога отдела. — Какая же ты громкая, Женька, это ужас просто! Вот когда тут Нифонтов сидел, никакого кавардака не было, а теперь… Шум, гвалт постоянный!

— Ну и целуйтесь со своим Нифонтовым, — посоветовала ей девушка. — А я вот такая! Отдай, гад мохнатый! Отдай! Я есть хочу!

— Ты все время есть хочешь, — резонно заметила Тицина, подходя к стойке дежурного, являющейся рабочим местом Мезенцевой. — Постоянно.

— Так вон, Женечка, тебе Аникушка еду положил, — укоризненно произнес Тит Титыч, появляясь из стены. — И сушки, и конфекту.

— Сами сушки эти грызите! — рявкнула Евгения. — Вам, призракам, может, и не вредно их постоянно трескать, а у меня от них уже изжога!

— Грубо, — покачала головой Валентина. — И где тебя только воспитывали?

— В средней школе номер шесть, — просопела Мезенцева.

— Видимо, очень средней, — подытожила Тицина. — Потому что не сильно воспитали.

Что до Тита Титыча, он обиженно замерцал, а после заявил Нифонтову, который как раз в этот момент вошел в здание:

— Вот, погляди Николенька, как меня, заслуженного сотрудника Особой его императорского величества канцелярии, девчонка сопливая честит!

— Беда, — согласился с призраком Коля, а после спросил у Валентины: — Что тут у вас?

— Не сопливая я вовсе, — возмутилась Мезенцева. — Сами вы…

Пластик коробки наконец не выдержал напряжения и лопнул, содержимое разлетелось по полу, а пакетик с соусом хлопнул по тому месту, где у призрака находился нос.

— Ах так? — возмутился Тит Титыч. — Ну я вам ужо!

И скрылся в стене.

Тем временем, согласно законам физики, спорщики разлетелись в разные стороны, причем Мезенцева при этом крепко треснулась поясницей о стол и чуть не столкнула монитор на пол, а Аникушка хлопнулся всем своим невеликим тельцем о стену.

— Вот злонравия достойные плоды, — подытожила Валентина. — Так вам и надо! И прибраться не забудьте, устроили тут свиноферму. Коль, хочешь бутербродов с колбасой?

— Пока нет, но я запомню, что они есть. — Коля расстегнул пуховик. — Вот кофе горячего желаю. Вика у себя? Вот и славно.

— А мне бутерброды? — осведомилась Женька, потирая поясницу.

— А тебе по губе и по попе палкой, — хмыкнула Тицина. — Вон веник, вон совок. Что до остального — сушки на столе. И изжоги от них, к твоему сведению, не бывает, они, напротив, для желудка исключительно полезны.

Аникушка злорадно хихикнул, и ввинтился в узкую щель между стеной и шкафом, оставив недавнюю соперницу наедине с созданным ими обоими беспорядком. Он был домовой работящий, любящий чистоту, но при этом отличался еще и немалой злопамятностью, особенно по отношению к тем сотрудникам отдела, что с ним спорить задумывали.

Нифонтова, ради правды, тоже мало трогали беды Мезенцевой, тем более что большинство из них она всегда сама находила на свою голову. Зимой, когда эта непоседливая девица только-только появилась в отделе, он было взял над ней нечто вроде шефства, руководствуясь принципом «меня опекали поначалу, и я сделаю то же для новичка», но очень быстро понял, что рыжеволосой бестии палец в рот не клади. Была Евгения остра на язык, категорична во мнениях, и неугомонна до такой степени, что даже невозмутимый обычно Пал Палыч в какой-то момент заявил Ровнину, что лично он эту малахольную с собой больше никуда брать не станет, ибо от нее московскому народонаселению вреда больше, чем от иного гуля. Тот пару-тройку человек схарчит — и доволен, а эта всем, кто рядом с ней находится, мозги высушивает до состояния изюма. Руководитель отдела подумал, подумал, да и принял кое-какие организационные решения.

Вот так и оказалась Женька в должности вечного дежурного по отделу, что ее совершенно не устраивало. Но изменить ничего было нельзя, поскольку Ровнин свои приказы отменял только тогда, когда сам находил это нужным, никакие уговоры, угрозы и жалобы его на подобное сподвигнуть не могли.

— Точно тебе говорю — неспроста эта заноза здесь оказалась, — сообщила Тицина Коле, когда они поднимались по лестнице на второй этаж.

— Тоже мне новость, — фыркнул тот. — А кто просто так сюда попадает?

— Не в том смысле, — покачала головой Валентина. — Сдается мне, ее сюда кто-то специально сослал, так сказать — с глаз долой, из сердца вон. Все знают, что из нашего отдела ходу назад в Систему нет, вот эту шебутную к нам и сплавили. Небось там, откуда ее выперли, она тоже всех достала.

— А мы мучайся, — вставил свою пару слов в разговор Тит Титыч, по пояс высунувшись из стены, он, по своему обыкновению, внимательно слушал все разговоры, ведущиеся в стенах здания. — Нет, не по-христиански это!

Нифонтов тяжко вздохнул, и направился к кабинету Виктории, на ходу доставая из кармана пакетик, в котором что-то поблескивало.

Вздох Коли не относился к Мезенцевой, с этим рыжим исчадием ада он более-менее свыкся. Просто с некоторого времени он не слишком любил бывать в кабинете Виктории, холодном и неуютном. Нет-нет, топили внутри так же, как и во всем здании, холод этот был не физический, а душевный. Вика, ранее беззаботная и смешливая, после смерти Германа стала совсем иной, будто пули телохранителя Арвена не только тело оперативника изрешетили, но и ее душу тоже. Не стало в Виктории жизни, ушла она куда-то и не вернулась. За несколько месяцев, что прошли с того дня, когда погиб Герман, Коля только один раз улыбку на ее лице и видел, тогда, когда ряд интернет-издательств сообщил о скоропостижной смерти генерала армии Илюшкина.

Поскольку детали не разглашались, Коля сначала подумал о том, что его коллега плюнула на профессиональную этику и сама прикончила продажного вояку, причем порадовался, что сделано все настолько чисто. Просто будь по-другому, около особняка уже военная прокуратура бы петли наматывала, на пару со службой собственной безопасности. Не факт, что эта парочка нашла бы дорогу к дому, но одно другому не помеха. А тут — тишина, стало быть, следов не осталось. Моральный аспект юношу не волновал, ибо генерал получил то, что заслуживал, и подвернись непосредственно Коле возможность его на тот свет отправить, он бы тоже миндальничать не стал. Генералов в нашей армии много, их скоро больше, чем солдат, станет, потому как только один отправляется в лучший мир, то на его место сразу пятеро таких же претендуют.

Но, как оказалось,