Читать книгу - "Когда тигр спустился с горы - Нги Во"

– Держитесь, возвращаться за вами я не стану! – вопила Сыюй, и Тии съежились у нее за спиной, изо всех сил ухватив свою спутницу за пояс. Сведенными судорогой ногами Тии держались за седло так крепко, как только могли. И внезапно пожалели, что не стали пристегиваться ремнем.

Что бы ни было там, за спиной…

– Тигр, – нараспев выговорила Сыюй. – Тигр, тигр, тигр…

И не один, поняли Тии, заметив тускло-оранжевую полосу сначала с одной стороны, затем с другой.

«Они же не стайные животные, они не охотятся вместе», – мелькнула у них мысль, а потом Пылук перевалила через последний холм на пути к стоянке.

– Вон сарай, мы укроемся там, а Баосо…

Тии уже видели скат крыши за полустанком, но тут заметили, что на земле между двумя зданиями маячит чей-то силуэт – нет, два силуэта.

На спине, раскинув руки, словно в попытке удержать равновесие, лежал Баосо, его лицо скрывал капюшон овчинного тулупа. Над ним склонялась коренастая голая женщина, занеся над его животом руку в небрежном хозяйском жесте и не обращая внимания на жгучий холод. Ладонь Баосо дрогнула, и женщина потянулась к ней так, словно намеревалась ее взять в свою.

Тии закаменели от ужаса, но Сыюй только еще раз с силой ударила взвизгнувшую Пылук, посылая ее вперед. Мамонт мчался во весь опор и походил на гору, сошедшую с места. Тому, на кого надвигалась эта гора, было все равно, насколько быстро она движется, – вероятно, та же мысль мелькнула и у голой женщины, потому что в два прыжка она отскочила в сторону и затерялась в темноте.

Сыюй вдруг бросилась головой вниз вдоль бока мамонта, рискуя забрызгать собственным мозгом дорогу, и Тии вскрикнули, но вдруг поняли, что смотрят на ее подошву, а сама Сыюй болтается у мамонта на боку. Кожаная петля, прикрепленная к седлу, удерживала ногу дозорной, не давая ей упасть.

Время словно замедлилось. Благодаря своей выучке Тии заметили, что подошвы сапог Сыюй прошиты выцветшими жилами, некогда окрашенными в зеленый цвет. Наклонившись, они увидели, как Сыюй подхватила мужчину с земли, изо всех сил держась сама и выкрикнув какой-то приказ Пылук. Мамонт повернул голову, взмахнул мускулистым хоботом, и Тии вздрогнули, увидев, как тот задел Сыюй. Им показалось, что этот удар сбил на землю дозорную и ее ношу, но всего на одно мгновение: тут же стало понятно, что хобот забросил Сыюй в седло. Она по-прежнему держала пугающе неподвижного мужчину.

– Хватайте его! – завопила Сыюй. – Служитель, помогите!

Этот крик вывел Тии из оцепенения. Они помогли подтащить мужчину – на удивление легкого, словно вязанка хвороста в овчинном тулупе, – повыше на спину мамонта. Как-то так вышло, что он упал лицом вниз на колени Тии. Седельный рог больно вдавился бы ему в живот, будь он в сознании, но он впал в беспамятство. Сыюй подхлестнула Пылук, направляя ее к сараю, и мамонт припустил еще быстрее, не переставая трубить.

Тии вздрагивали, чувствуя, как передергивается под ними Пылук, как на бегу поворачивает голову то в одну, то в другую сторону – навстречу рычанию, наполняющему сумерки. Пальцы Тии ныли, держать спасенного Сыюй человека было тяжело, но ослабить хватку было нельзя. Как и упасть.

Бревенчатый сарай был просторным, с большим проемом в одной из стен. Места внутри хватало, чтобы Пылук могла там свободно разместиться, а высоты – чтобы седокам не пришлось слезать при входе: достаточно было лишь слегка пригнуться. Мамонт несся к сараю сломя голову, разведя уши в стороны и яростно визжа.

Тии увидели, как мелькнули в темноте светящиеся круглые глаза, а потом тигр вылетел из са-рая, припав к земле, как удав, и едва увернувшись от широких ступней Пылук.

– Встретиться в открытом бою с Пылук или любым другим мамонтом они не решатся, – сказала Сыюй. – Не посмеют. Будь с нами еще двое дозорных, мы были бы защищены надежно, как яйца кеппи. Хватило бы даже дяди с его Найхи, и они ни за что бы не напали.

Быстрый приказ побудил Пылук развернуться с поразительным проворством и ловкостью – так быстро, что зазвенели железные бубенцы на сбруе и взметнулась длинная шерсть. Тии, ростом чуть выше Сыюй, не успели пригнуться под потолочной балкой. В виске вспыхнула тошнотворная боль, а потом остался лишь холод, влажность и дурманящая решимость держаться из последних сил.