Читать книгу - "Боец с планеты Земля - Владимир Тимофеев"

Хлюпики армии империи не требовались. Имперской армии требовались злобные хищники, не знающие жалости ни к себе, ни к своим, ни к чужим.

В моём отделении до экзамена добрались шестеро — половина начального состава. Кто они и откуда попали в учебку — об этом мне не докладывали. Разглашать личную информацию было категорически запрещено. Нарушителей выявляли мгновенно, и больше их никто никогда не видел.

Странно, но факт. И новобранцы, и персонал базы состояли только из лиц «человеческой национальности». Имелись ли где-нибудь во Вселенной цивилизации негуманоидов, фиг знает. Но даже если имелись, то здесь ими совершенно не пахло. Только люди, различающиеся, как и на Земле, лишь по оттенкам кожи и другим малозначительным признакам. Видимо, правду говорили всякие креативные болтуны, что, мол, жизнь на нашу планету занесли из космоса, а где конкретно она зародилась, не так уж и важно.

Синий-11 и синий-14 из нашего отделения были бронзовокожими, 17-й — такой же, как я, «европейского» типа, 19-й — натуральный «китаец», а в 22-м явно чувствовалось что-то негроидное. Все говорили на пи́джине, но временами употребляли незнакомые мне слова, причём, судя по непривычным звуковым сочетаниям, к земным языкам они отношения не имели. От каждого на экзамене я не ждал ничего хорошего. Задача у всех одна — выжить. Как выживать вместе, здесь не учили. Тут учили, как выживать за счёт остальных…

Первый этап испытаний начался буднично. Роту построили в колонну, и первую тину (в земных мерах длины это примерно 0,7 километра) мы просто брели. Марш-бросок был рассчитан на 30 тин и проходил в полной выкладке, только без экзоскелетов и стимуляторов. Возглавляли колонну два лёгких мо́биля на гравиподушке, замыкали четыре ховер-броневика: два со станковыми лучемётами и два, оборудованные под катафалки, чтобы собирать по обочинам тех, кто сошёл с дистанции.

«Ротаааа! Бегооооом! Мааааршшшш!» — одновременно прозвучало и сзади, и спереди.

Две сотни солдатских ботинок принялись методично взбивать дорожную пыль.

«Пятёрке последних этап не зачтётся», — сообщили внезапно с задней бронемашины.

По колонне прокатился тяжёлый вздох. Становиться последним здесь никому не хотелось.

Темп воинству задавали головные мо́били. Поначалу всё шло довольно спокойно. Мы бежали молча, сосредоточено, старались держать строй и не растягиваться, ведь даже закоренелые индивидуалисты хорошо понимали, что толпой бежать легче.

Затем скорость передвижения увеличилась, и мало-помалу строй начал рассыпа́ться. Тин через пять колонна окончательно разделилась на группы. Я оказался во второй, достаточно многочисленной — человек двадцать, не меньше. Вперёд убежали самые прыткие и бестолковые. Догонять их не стали. Бонусов от своего лидерства они вряд ли получат. Просто быстрее устанут и всё.

Так в итоге и получилось.

Когда относительно ровная дорога закончилась и пошли подъёмы и спуски, торопыги, все, как один, сдулись. А когда более-менее твёрдая земля сменилась вязким песком, и вовсе отстали от «пелетона». Но нам было уже всё равно.

Следующие десять тин превратились в настоящий кошмар.

При каждом неверном шаге бронедоспех подпрыгивал на плечах и сперва поддавал по шлему и голове, а затем, опускаясь вниз, болезненно резал плечи перекрученными подстёжками. Сапёрная лопатка и фляжка болтались на заднице, цепляясь за всё, что возможно, штык-нож молотил по яйцам и его постоянно приходилось придерживать, «рельсотрон» за спиной и «лучемёт» на груди удобства тоже не добавляли.

Казалось, что время вокруг просто остановилось. С боков, сзади и спереди раздавался лишь топот ног, звяканье снаряжения да злое сопение рекрутов. Поднявшееся в зенит солнце заставляло обливаться вонючим потом, а неизвестность маршрута ещё больше растягивала и так замедлившиеся доне́льзя минуты.

Вскоре, вкупе к песку, трассу стали пересекать ручьи и болотца. И чем дальше, тем больше.

Небольшие ручьи я форсировал сходу, не разбирая, где мелко, а где не очень. Поначалу это прокатывало, но затем случился конфуз. Нога неожиданно провалилась в ил, и я разом ушёл под воду едва ли не по макушку. Помогать мне, понятное дело, никому и в голову не пришло. Зато мои «товарищи по оружию» с преогромнейшим удовольствием использовали мою неудачу и меня самого как опору для перепрыгивания через быстро текущий поток.

Могли бы вообще утопить, но — после пятого прыгуна сработала чуйка, я перестал барахтаться и позволил течению отнести меня далеко в сторону.

Злости на конкурентов не было, как не было и обиды.

Но сам факт я, безусловно, запомнил и отыгрался на очередной водной преграде.

Ширина там была шагов двадцать.

Перебраться через неё можно было лишь вплавь или отыскав брод. Плыть в нашем состоянии означало тут же и утонуть, а искать брод — терять драгоценное время и дать отстающим шанс догнать основную группу.

Промокший до нитки, я подобрался к препятствию левее других. После невынужденного купания, чтобы вернуться на трассу, пришлось срезать угол и выскочить к текущей по оврагу речушке в сотне шагов от лидеров. Собственно, из-за этого я и увидел то, что не видели остальные — упавшее через овраг дерево. Мостик, конечно, так себе, но если не строить из себя супермена, то попробовать можно.

На противоположный берег я перебрался ползком. Пусть внешне некуртуазно, зато надёжно.

Сзади послышалось какое-то шебуршание.

Всё верно. Конкуренты мой хитрый манёвр заметили и не преминули воспользоваться «лайфхаком». Пихаясь локтями, они торопились быстрее взобраться на скользкий ствол.

Придурки! Кто ж лезет на столь неустойчивую конструкцию вчетвером, один за другим, не дождавшись, когда она полностью освободится. Неужели совсем не знают о правиле рычага?

Нет, ничего плохого я им не желал. Я лишь соскочил наземь с другого конца «моста». Не век же на нём сидеть, этап-то ещё не закончился.

Лежащая на моём берегу крона «подпрыгнула», дерево предсказуемо дёрнулось, ствол затрещал, а земляной край, на который он опирался, просел сразу на пару локтей…

«Это фиаско, братан!»

Я мысленно усмехнулся, мазнул взглядом по барахтающимся в прибрежном иле фигурам, поправил болтающийся на ремне штык-нож и вновь потруси́л по маршруту. Оставшиеся до финиша тины следовало потратить с умом. То есть, не слишком спешить и попытаться сохранить силы для следующих этапов…

** *

Умение сидеть навытяжку перед начальством дано не каждому.

За долгие годы службы капитан-бригадир Фальхао в полной мере овладел этим высоким искусством.

Висящая над столом голограмма наполняла его душу страхом, липким, противным, заползающим за воротник и сжимающим шею тонкими, но исключительно сильными пальцами.

— Что с вами, Луций? Вам нехорошо?