Читать книгу - "Эректус - Ксавье Мюллер"

Женщина-ученый трижды переделывала тест и выяснила, что четверть клеток мутировала в нейроны, а остальные подверглись трансформации разного вида, и только углубленный анализ помог бы выяснить, какой именно.

Кэти выпрямилась, ее мысли были в полном беспорядке. На мгновение она задалась вопросом: а не были ли случайно перепутаны образцы? Нет, это полный абсурд. Возможно, Майк и был расстроен, но он не мог бы так подшутить над ней, тем более что дорожил своим местом. Одним рывком она подъехала на стуле к настенному телефону и набрала номер своего помощника. Гудки шли один за другим, потом раздался автоответчик: «Вы позвонили Майку Джонсу. Оставьте свое сообщение, я вам перезвоню».

Не до конца понимая, как объяснить возникшую проблему, Кэти выдержала паузу. Бесполезно нервничать, не получив тому объяснение.

– Привет, Майк, это Кэти. Я вернулась в лабораторию и только что изучила пробы образцов слоненка. Честно говоря, выводы смущают. Еще я хотела бы быть уверенной, что не было проблем с образцами. Куда ты, черт возьми, исчез?

Она не успела повесить трубку, как за ее спиной открылась дверь. Лаборант держал мобильный телефон, и у него был раздосадованный вид.

– Я попросил на проходной предупредить меня о твоем приезде. У нас новое поступление животных. Крысы, собаки, приматы.

– Ну, они, наверное, забыли, и я подумала, что попала в приют сумасшедших. Я только что оставила тебе…

Майк прервал ее с мрачным видом:

– С Канзи кое-что случилось…

– После инъекции? – взволнованно спросила она.

– Да. Спустя два часа после твоего отъезда у него поднялась температура, и на протяжении всей ночи он был в коме. Потом…

Он неловко ерзал. То, что Кэти приняла за плохое настроение, скорее было похоже на тревожную растерянность.

– Что потом? Он все же не умер? Не так быстро?

– Пойдем, лучше посмотришь…

Они вошли в зверинец. Майк указал на приземистого примата с аномально короткими руками, который нервно двигался в клетке. Кэти в недоумении покачала головой:

– Это один из новеньких? Тебе стоило бы его поместить в другом месте. А где Канзи?

– Он перед тобой.

– Это шутка?

Кэти слишком громко произнесла фразу. Внезапно животное взбесилось, яростно оскалило зубы, принялось жестикулировать в этом слишком узком пространстве и издавать оглушительные крики. Не обращая внимания на шум, Кэти, хотя и весьма опешила, попыталась сконцентрироваться. Она подумала, что должна оставаться безразличной и внимательно наблюдать за происходящим. Кэти заметила, что у обезьяны был хвост длиной тридцать сантиметров. Ни один из видов гиббонов не обладал хвостом… Такое отклонение, скорее всего, имело логическую причину – воспаление или аномальное развитие эпидермы. Тем не менее речь шла именно о хвосте, а не о подделке! Чтобы не прийти в ужас от мысли, которая возникла в ее голове, Кэти пыталась подобрать достойную гипотезу, но не смогла придумать ни одной. Осталась только мутация… если не считать того, что это было невозможно! Невероятным было и то, что мышечная клетка превратилась в нервную!

Постепенно мысли прояснились. Вероятно, тем или иным способом патогенный агент спровоцировал метаморфозу, и под влиянием вируса мутировали не только несколько клеток гиббона, а весь организм животного!

Неожиданно фотографии, присланные Дэни Абикером, приобрели новый смысл. Слоненок с двумя лишними бивнями страдал не от генетической аномалии, а от патологического воздействия.

– Как этот отросток мог так быстро появиться? И почему именно такая трансформация? – завороженно спросила она.

– Почему именно в такой форме, я не знаю, но когда-то у гиббонов был хвост…

– Ты путаешь вид, Майк.

– Я тебе говорю о том, что было тридцать миллионов лет назад.

– Тогда… С твоих слов это может быть нечто типа… регрессии?

Молодой человек пожал плечами, не проронив ни слова. У него был полностью отрешенный вид.

– Ты говорил об этом Бобу?

– Нет. Предпочел подождать тебя.

– Правильно сделал. Слушай, не будем паниковать…

Вирусолог понимала, что должна реагировать быстро, но без излишней спешки. Прежде всего надо было, чтобы ее исследования перепроверил Боб Терренс, ее коллега. Затем она свяжется с Джонатаном Джоссом, начальником Национального института инфекционных болезней в Йоханнесбурге. Этот человек был живой энциклопедией: он был способен описать сотни патогенных агентов. Если подобные явления были зарегистрированы ранее, Джонатан наверняка бы о них слышал.

Пока она обдумывала стратегию, беспокойство обезьяны переросло в припадок ярости. Гиббон бросался на решетку с силой спрингбока^[2]. Вдруг он изменил стратегию и, вытянув лапу вперед, ударил проходящего мимо Майка. Лаборант вскрикнул и резко отскочил назад, держась за ухо. Кэти увидела, как он покачнулся.

– Ты в порядке?

– Да, кажется, он всего лишь меня ущипнул. Есть кровь?

Исследовательница осмотрела покрасневшую кожу и, не обнаружив царапины, спокойно выдохнула. Не хватало еще, чтобы Майк заразился!

– Все в порядке. Я и вправду подумала, что Канзи тебя ранил. Однако, мне кажется, он у тебя что-то украл!

И вправду, гиббон атаковал Майка, чтобы вытянуть из кармана его халата фломастер, и сейчас он резко успокоился и обнюхивал добычу.

– Попытайся забрать у него фломастер. Если обезьяна откроет засов, то мы рискуем получить погром, а в том состоянии, в котором он сейчас…

Она умолкла, представив жуткую картину: животное бежит по коридору здания, в его венах течет кровь, зараженная патогенным агентом, который способен репрограммировать организмы. И все это только потому, что Майку взбрело в голову научить его фокусу!

Майк покачал головой, прежде чем осторожно подойти к клетке:

– Канзи, старина… Все хорошо. Не хочешь отдать мне эту штуковину?

Обезьяна не обращала на него внимания. Но вместо того, чтобы, как обычно, воспользоваться засовом, он лишь погрыз фломастер, потом бросил его в угол и принялся неистово качаться вперед и назад, словно не мог больше выносить заточения. Можно было подумать, что гиббон вернулся в состояние дикого животного. К тому же после выхода из комы Канзи больше не обращал никакого внимания на Майка, словно полностью его забыл. Ни голос, ни запах обезьяны не изменились, и молодой человек испытывал из-за этого необъяснимую тоску. Скорее всего, к Канзи со дня на день должен вернуться игривый нрав. Вот только почему у Майка было такое твердое убеждение, что он навсегда потерял любимца?

Воспользовавшись передышкой, лаборант забрал фломастер и потряс им, словно трофеем, перед носом директрисы. Кэти натянуто улыбнулась и сказала с озабоченным видом: