Читать книгу - "Фантастика 2025-46 - Маркус Кас"

смотреть на то, как ваша страна поднимается от сохи к заоблачным высям. И, может быть, именно тогда вы поймете, насколько плохо вы знали Россию. Я надеюсь, что если не вы, то уж ваши дети точно поймут всю бездну упущенных вами возможностей сделать Россию великой страной.

Все, господа Романовы, – устало сказал Бесоев, – на сегодня достаточно. Можете быть свободны – конечно, в пределах этого поезда. Советую вам хорошенько отдохнуть. А вы, Николай Александрович, если появятся ко мне еще вопросы, можете найти меня в моем купе. Я на них с удовольствием отвечу.

19 (6) октября 1917 года, утро. Петроград, здание НКИД у Певческого моста

Нарком иностранных дел Советского правительства Георгий Васильевич Чичерин

Я не переезжал в Таврический дворец только потому, что очень трудно вникать в иностранные дела, оторвавшись от архивов бывшего царского МИДа и от шифротелеграмм, которые продолжали прибывать в Петроград из российских посольств за границей.

Но из-за того, что мне было необходимо ежедневно бывать в двух наших центрах власти, Таврическом и Смольном, товарищ Сталин выделил мне для повышения мобильности авто и двух охранников из большевистской морской пехоты. Это было кстати, потому что, несмотря на все старания людей из ведомства Феликса Эдмундовича, в городе все еще случались грабежи и насилия. Так что присутствие в моем авто бойцов в пятнистой форме было чем-то вроде пропуска. Ни один бандит не рисковал связываться с ними. Больше того, эти крепкие парни вызывали у питерских уголовников животный ужас из-за своей привычки в случае опасности сначала метко стрелять, а потом уже смотреть в кого. На днях мою машину попытались остановить люди Троцкого – из числа тех, что приехали с ним из Америки. Результат: в начале было шестеро нападавших, в конце – пять трупов и один раненый, которого мы доставили в НКВД.

Вчера же вечером в Таврическом дворце прошло заседание Совнаркома, после которого товарищ Сталин задержал меня и товарища Тамбовцева для обсуждения серьезных вопросов нашей внешней политики. Ко всему прочему, Александр Васильевич принес с собой папку с документами, рассказывающими о вмешательстве британцев и французов в наши внутренние дела, а также касающимися предательской политики союзников по Антанте в отношении России. Было решено вызвать в НКИД послов Британии и Франции для вручения им нот протеста. Ну, а уже дальнейшие действия Советского правительства должны зависеть от реакции властей Англии и Франции на наш протест.

Вызов послам был разослан еще предыдущим вечером, а этим утром, с началом рабочего дня мне доложили, что господа Нуланс и Бьюкенен находятся в приемной наркомата. Клерк, который принес это сообщение, неожиданно мне улыбнулся. За эти шесть тяжелых дней на посту наркома я чувствовал, как большая часть сотрудников, не зараженная холуйством перед так называемыми цивилизованными странами, становится ко мне все более и более лояльной. Помогали в этом и постоянные беседы с Александром Васильевичем Тамбовцевым.

Что ж, пришла пора поговорить с дипломатами так, как с ними здесь не говорили со времен царя Александра III. Я поднял трубку и попросил пригласить их в мой кабинет.

Сэр Джордж Вильям Бьюкенен был седовлас и элегантен. Как истинный джентльмен он старался сохранить «твердую верхнюю губу», хотя, как я видел, его распирали ярость и негодование. Его, 63-летнего дипломата, представителя могущественной Британской империи, словно строгий учитель школьника вызвал к себе какой-то там даже не министр, а народный комиссар. Но что вам в имени моем?

Ведь в правительстве этого паяца Керенского роли были совсем другими. Посол его величества вызывал к себе министра, или даже самого министра-председателя Временного правительства, и давал им строгие указания – что нужно делать для пользы Британской империи, а что не следует.

Социалист и бывший министр Жозеф Нуланс был менее дипломатичен, чем его британский коллега. С порога он обрушил на меня град упреков в разложении армии и в узурпации власти. Но я остановил его словоизвержение фразой, которая поразила Нуланса в самое сердце:

– Месье, я бы попросил вас вести себя прилично. Не забывайте, что вы находитесь в суверенной стране, правительству которой не нужны ваши указания, и которое меньше всего интересуется мнением представителя зарубежной державы. К тому же ваше желание поддержать силы, которые находятся в оппозиции нынешнему правительству России, чревато серьезными осложнениями в наших взаимоотношениях.

– О чем это вы? – взвился посол Нуланс. – Я не понимаю, на что вы намекаете?

Я открыл папку, достал один из документов, любезно предоставленных мне товарищем Тамбовцевым, и сказал:

– Месье Нуланс, как вы прокомментируете следующие слова: «…я запросил, по договоренности с моим английским коллегой, прислать в Петроград один или два батальона для оказания поддержки одновременно русскому правительству в случае необходимости и, во всяком случае, для защиты иностранных колоний. Был бы счастлив возможно скорее получить сообщение об отношении к этой просьбе, дабы высказаться о возможной постановке такого вопроса».

Нуланс побагровел. Это был отрывок из телеграммы, которую он отослал на днях в Париж. А я тем временем продол- жил:

– А вот еще одна интересная бумага: «Посол Франции в Петрограде сделал запрос о присылке туда французского военного отряда для оказания поддержки Временному правительству и обеспечения защиты иностранных колоний. Правительство не считает, что присутствие на русской территории сильных и надежных союзных контингентов способно успокоить иностранных резидентов, ободрить сторонников порядка в армии, а также среди гражданского населения, облегчив образование законного правительства. Оно полагает, что сами обстоятельства исчезновения Временного правительства, чреватые погружением страны в анархию, делают невозможным осуществление намерения посла Франции».

– Это отвратительно! – воскликнул Нуланс. – Вы шпионите за нашим посольством и перехватываете наши телеграммы!

Я тут же воспользовался оплошностью французского посла и отпарировал:

– Так вы признаете, господин Нуланс, что то, что я процитировал, ваши подлинные слова? Если это так, то что тогда называть вмешательством во внутренние дела суверенного государства? Кроме того, у нас в НКВД сидит уже достаточное количество ваших агентов, уличенных во враждебной деятельности против Советского правительства. Я могу ознакомить вас с их показаниями…

Британский посол, видя неприятность ситуации, в которую попал его коллега, попытался его выручить:

– Господин нарком, – сказал он, – мне очень горько видеть то, что союзнические отношения, которые были скреплены пролитой кровью в боях с нашим общим врагом, подвергнуты серьезным испытаниям. Как я слышал, ваше правительство намерено заключить с Германией сепаратный мир. Если это так, то Британская империя будет вынуждена пересмотреть договоры, ранее заключенные с Российской империей и Временным правительством.

– Господин посол, вмешательство правительства Великобритании во внутренние дела России не может не вызвать решительный протест.