Читать книгу - "Древний мир для Лии. Продолжение - Талия Осова"

дней мужчина уже не смог подняться со своего ложа, и власть в племени потихонечку захватила шаманка. Люди не смогли ей противостоять. Не согласных постигали беды, а особо ретивых — смерть во сне.

Неужели из-за жажды власти у старушки совсем «поехала крыша»? Это насколько нужно быть жестокой, чтобы по собственному желанию отнять у человека жизнь? В своём племени её и так почитали и побаивались, изредка обращались за помощью. Хотя дети позже сами признались, что помочь особо она никому не смогла. Но насколько безропотно люди подчинились этой сумасшедшей? Неужели так сильно боялись её?

— Когда всё выяснилось, — продолжил Реинир. — люди сами решили наказать свою шаманку. Её забили насмерть. Остановить людей мы не могли, да и не особо хотели уже после того как всё открылось. Она каждый день ходила к Кудрату и протирала уже его труп своими отварами и не разрешала его хоронить.

— Женщины стали бояться попадаться ей на глаза, а мужчины до рассвета старались покинуть племя. Они уходили якобы на охоту, а сами отсиживались, словно трусы, — возмутился Анкур. — Оставляли своих женщин на потеху старухе, а та изгалялась над ними за день.

— Но почему они не ушли или не обратились к нам за помощью? — возмутилась я. — Здесь их дети и мы никому не отказывали в помощи.

— Старуха их на столько запугала, что они уже не могли здраво мыслить. Поэтому и к нам полезли вредить, но твоя Шери их выследила и не дала наделать глупости, — пояснил муж. — Булган может стать неплохим вождём, но ему нужна будет помощь.

На том и порешили. Племени нужно было прейти в себя после всех потрясений и событий. Возмутительницу спокойствия устранили сами же люди, поэтому была надежда на то, что они смогут наладить свою жизнь. Мы готовы помочь им в этом, но не посадить себе на шею. Придётся ещё раз встретиться с ними и предложить работать и учиться по тем направлениям и ремёслам к которым они будут готовы.

Оказывается, я всегда ожидала подспудно со стороны Рахи каких-то «сюрпризов», поэтому можно немного выдохнуть. Наладить жизнь в племени, теперь уже Булгана, помогут и дети, которые провели с нами почти год. Осталось научить взрослых правильно относиться к ним, чтобы воспринимали их как ценность, а не балласт, как было ранее. С этим гораздо сложнее, но мы справимся. Вода камень точит, а у нас опыт уже богатый имеется и собственный пример есть. Скоро девочки мои станут мамами и уже наглядно покажут, как надо заботиться о собственных детках. Осталось разработать план перевоспитания взрослых и приняться за его реализацию.

Помоги нам, Вселенная…

Глава 28

Таких упёртых женщин мне ещё видеть не приходилось… Вроде и Рахи над ними уже нет и подстрекать их некому, а ведут себя безобразно. За каждой приходиться присматривать и отдёргивать, чтобы детей не обижали, работу, порученную выполняли добросовестно и не слонялись без дела по нашему поселению, заглядывая в каждый угол и норовя утянуть то что, по их мнению, плохо лежит.

Мужчинам нашим было чуть легче, потому что вождь Булган сказал соплеменникам делать и все безропотно делают. Начали с обустройства территории. Наметили улицы в старом поселении, очистили подходы к роднику из которого местные брали воду для своих нужд при этом загаживая всё вокруг. Построили отхожие места и убрали все нечистоты.

Старую хижину вождя снесли, а тело предали земле. Здесь хоть проблем с захоронениями не было, иначе это могло рано или поздно выйти какой-нибудь эпидемией. Место выбрано правильно, но только потому, что сделано это было предыдущим ещё вождём и шаманкой по всем правилам безопасности для жителей племени. Участок был выбран сухой, ровный и чуть на возвышенности, чтобы место не подтоплялось. От поселения он был на расстоянии около двух километров и рядом не было ручьёв или родников. Место окружали высокие платаны. Особенностью этих деревьев была необычная кора, которая напоминала лоскутное одеяло — в её окраске сочетались белый, желтовато — бежевый, розовато — серый и бледно — коричневые цвета. Было похоже на то, что когда — то их специально высадили по краю большой поляны, обозначив таким образом место захоронения. В других местах эти деревья нам не встречались.

— Здесь так тихо и спокойно, — заметила сразу.

— Да, хорошее место, — согласился муж. — Кудрат нашёл здесь покой.

Мне было немного жаль прошлого вождя, которого лишила жизни полоумная старуха, но доля вины самого мужчины в этом была слишком велика. О нём как то очень быстро забыли соплеменники. А может у них и не принято было горевать об ушедших?

Посовещавшись, мужчины и юноши, которым предстоит здесь ещё жить, решили ставить каркасы жилища из бамбука, а затем набивать его смесью глины и сухой измельчённой травы. Получалось что-то вроде глинобитного дома с перегородками на три комнаты. Карниз крыши сделали широким по всему периметру дома и поставили дополнительные опоры. Получились навесы со всех сторон, который в дождливый сезон лучше сохраняли жильё от подтопления и позволяли использовать место для хранения инструментов и различных запасов. Некоторый решили под навесом соорудить и очаг для приготовления пищи в жаркую погоду. Такая форма позволяла сохранять и комфортную температуру в помещении. Издалека дом был похож по форме на гриб с большой шляпкой.

Первыми заселилась семья вождя и же оценила весь комфорт и преимущества. Теперь не приходилось ютиться в тесноте и можно было свободно размещаться взрослым и детям.

— Раньше то ноги не всегда можно вытянуть было свободно, а теперь даже у детей своя комната и собственная постель есть, — восхищался Булган.

Мне нравился этот серьёзный мужчина под два метра высотой, немного смуглый, с чернявыми вьющимися волосами. Своей внешностью он отличался от большинства своих рыжих соплеменников, как и его жена Пиния. Из всех женщин племени лишь она и ещё одна молодая женщина проявляли интерес к обучению и всё старались хорошенечко запомнить.

— Сыновья подрастут и им такие же дома поставим рядышком, — тут же заявил вождь.

— Так и здесь места всем хватит, — постаралась отговорить его жена. — Вместе легче жить.

— Ну уж нет, — возмутился Булган. — У каждого свой угол должен быть. Не хочу теперь в