Читать книгу - "Не кричите в тёмном лесу - Дарья Андреевна Кузнецова"

прочими худощавыми аборигенами и странно низкорослый тип, напевая, неторопливо и тщательно тёр пол. Примитивно,тряпкой, наброшенной на Т-образную палку. Рядом стояла низкая широкая тележка, на которой теснились три больших ведра. Несколько секунд я приглядывалась к этому шату, а потом решила положиться на судьбу и брать то, что дают. Так даже лучше: уборщика хватятся с меньшей вероятностью, чем лаборанта, ответственного за точное оборудование.

Поэтому, дождавшись, пока жертва примется полоскать свою тряпку в трёх водах по очереди, я тихонько выскользнула из укрытия и тюкнула парня по затылку. Знанием, куда бить, со мной поделился рыш, так что кое-какую пользу безбилетный пассажир всё-таки принёс. Судя по тому, что жертва тихо охнула и осела на пол, наводку бестелесный дал правильную и ударила я в нужное место. Упасть шату совсем я не дала, подхватила под мышки и аккуратно уложила. Жертва оказалась легче, чем я ожидала: хоть и высокий, даже повыше меня, но уж больно тощий, буквально одни кости.

Поскольку искать признаки жизни у неизвестного биологического организма можно было очень долго и в итоге не найти, независимо от реального состояния, я проверила результат удара через инфополе. Оказалось, всё в порядке: не перестаралась, не убила и даже не покалечила.

Несмотря на незначительный вес,тащить добычу в гавию через весь огромный зал на себе не улыбалось, и здесь очень кстати пришлась его телега. Хорошо, что она была , а то этот вопрос я в своём плане не продумала...

Оттащив вёдра за угол (а вот они как раз оказались очень тяжёлыми), я взвалила уборщика на его четырёхколёсный транспорт и потянула в сторону гавии.

Тачка, к слову, оказалась в отличном состоянии: она не скрипела и не шаталась, тогда как многие транспортные платформы местных рабочих подобным похвастаться не могли. Из этого наблюдения я сделала вывод, что моя добыча – тип не только аккуратный, но и достаточно рукастый. Это внушало оптимизм и позволяло надеяться, что он не безнадёжен. Β том смысле, что работает уборщиком не от недостатка ума или врождённой его болезни , а по другим, не физиологическим причинам.

До гавии я добиралась, принеся конспирацию в жертву скорости. И судя по отсутствию сирены и тому, что меня не приняла под белы руки охрана, никакие средства слежения здесь не предусматривались . Не такие уж они параноики, как казалось поначалу!

Цели я в конечном итоге достигла без приключений и как раз вовремя, чтобы спокойно разминуться с лаборантом. Так и въехала с тележкой по трапу, аккуратно придерживая добычу, чтобы не свалилась .

Внутри амфибии от транспорта пришлось отказаться: в узкие дверные проёмы жилой части тележка могла не пройти, проще было сразу дотащить добычу на себе. Дотащить, как следует зафиксировать будущий ценный источник информации , а потом уже можно расслабиться и как минимум хорошенько перекусить.

Быстро и аккуратно действовать, одновременно с этим постоянно прикасаясь краем сознания к инфополю, оказалось непросто и весьма утомительно,и за эти несколько десятков минут я вымоталась так, будто только что окончила трудный рейс. Было бы неплохо поспать, но такой роскоши я себе позволить пока не могла.

Β итоге шат оказался устроен в кресле, руки его зафиксированы на подлокотниках толстой подушкой монтажного геля – быстросохнущей особо прочной субстанции, которая в больших количествах входила в стандартный корабельный ремнабор. Сделав это важное дело, я отправилась на перекус, по дороге вспомнив о маскировке и отключив её: режим этот здорово истощает энергоресурс комбинезона.

Когда вернулась, уборщик всё еще оставался без сознания. Сидел, уронив голову на грудь, но по–прежнему дышал , а инфополе утверждало, что здoровью его ничто не угрожает. Я подняла парню голову, устроив затылок на подстpоившемся под седока подголовнике, плюхнулась в кресло напротив добычи и, не спеша её будить, принялась разглядывать при нормальном освещении.

Грязнo-коричневый, местами вымытый до серого, комбинезон казался ветхим, но отличался чистотой. В нескольких местах виднелись аккуратно нашитые клоки чуть более новой ткани – заплатки. Раньше у нас тоже так чинили одежду, я в музее видела.

При ближайшем рассмотрении подтвердилось,что уборщик действительно болезненно тощ, хоть анатомию по нему, живому, изучай! Я допускала, что он мог быть таким от природы, но почему-то не верилось,что это всё от хорошей жизни.

Различать лица шатов было трудно, все они казались очень похожими, но этот выделялся. Отчасти своей болезненной худобой, проявившей себя впалыми щеками, острыми скулами и более узким носом, отчасти... мне кажется, это было первое лицо, показавшееся мне на этой планете красивым. Вроде бы – всё то же самое, что и у остальных, но из-за своей истощённости он казался гораздо более чуждым. Β полном смысле инопланетное существо, необычное, но по-своему гармоничное. Если остальные казались гротескной пародией на людей и особой симпатии не вызывали,то этот выглядел настолько странным, что его просто не получалось сравнить с человеком. Впечатление усугублял более отчётливый зелёный оттенок кожи, да и волосы были гораздо светлее и зеленее, чем у остальных шатов. Болеет чем-то? Или просто – отличается?

Фонарик висел на тощей шее уборщика и по-прежнему продолжал светить. Большой, с две ладони, серо-синий короб с источником света посередине, посаженным в отражающий конус. Я аккуратно сняла шнурок с тощей шеи и принялась рассматривать устрoйство, пытаясь для начала его выключить. На поглаживания, потряхивания и прочие осторожные прикосновения приборчик не реагировал. Продолжая вертеть увесистую игрушку в руках, я сосредоточенно зарылась в воcпоминания.

Не могу назвать себя любителем истории и завсегдатаем разных выставок, но музеи я посещаю достаточно регулярно, пусть и за компанию. И в техническом была , а там, определённо, встречала нечто подобное.

Наконец я догадалась приложить более существенное усилие, накладная пластинка на одной из боковых граней со щелчком сдвинулась, свет погас. Надавила в другую сторону – включился.

– Столько усилий на такую ерунду тратить, – вздохнула печально и отложила выключенный прибор.

Приходить в себя его хозяин по–прежнему не спешил, сидел без движения. Я уже всерьёз задумалась, правильно ли диагностировала его состояние, когда уборщик вдруг тихонько всхрапнул, поморщился и что-то невнятно пробормотал.

Сквозь сон. Эта наглая морда просто заснула!

– Эй! – резко окликнула я, заодно тряхнув уборщика за плечо. Тот дёрнулся, охнул, резко выпрямился в кресле и ошарашенно заозирался.

– Что это?! – потрясённо пробормотал он.

– Вопросы задаю я! – строго оборвала его (переводчик подключила заблаговременно). Добыча перевела на меня взгляд тёмно-зелёных круглых глаз и проговорила:

– Ого! – Судя по эмоциональному фону, особенного страха он не