Читать книгу - "Лев Эль’Джонсон: Повелитель Первого - Дэвид Гаймер"

Так проявлялось влияние кравов.

Взгляд кодиция метнулся к лежащему на коленях пистолету. Свечение зарядных ячеек воспринималось его разумом как черное пятно.

Он закрыл глаза, и его внутреннее око увидело, как грохочущий пулемет повредил крыло одного из сопровождающих кораблей — увешанного оружием штурмовика «Огненная птица», напоминающего мастифа с короткими металлическими крыльями. Аравейн открыл вокс, чтобы предупредить пилота, но оказалось, что теперь ему открывается не будущее, а недалекое прошлое. В роли простого наблюдателя он смотрел, как множество пуль вгрызается в краску и броню машины. Прочный штурмовик качнулся, но сохранил стабильное положение, в то время как перехватчик «Ярость» пролетел мимо. Аравейн возликовал, когда «Огненная птица» открыла огонь и болтпушка «Мститель» с громогласным воплем разорвала на куски гондолы двигателя вражеского летательного аппарата.

Не в силах повлиять на битву, кодиций вернул свое восприятие в настоящее время и медленно обратил его к обонянию, слуху и осязанию, после чего ощутил запах ладана, услышал звук работы форсажных камер и почувствовал давление обвязки.

Его переутомленный мозг ныл, а грудь пронзали уколы едкой боли. Задняя часть шеи, где кожа касалась кристаллической решетки психического капюшона, практически не ощущалась из-за холода, что создавало мучительный контраст.

Библиарий имел в своем распоряжении множество могучих сил, однако за них приходилось платить цену гораздо большую, нежели за любые другие сопоставимые нагрузки на организм.

— Мы пролетаем над мостом Нигриса! — крикнул Тригейн, чей страховочный трон находился рядом с люком в хвостовой части «Темного коня». — Сбрасываем бомбовый груз!

Аравейн позволил своему сознанию уплыть без якоря психического присутствия, и оно показало ему, как «Темный конь» со своими сестринскими кораблями сбрасывает рад-бомбы и вирионные уничтожители. Столетие назад Лев присоединился к голосам братьев-примархов, что осуждали использование подобного оружия, и поддержал примененные Императором ограничительные меры. Теперь же Первый легион не сдерживался и обрушивал на имперский город всю мощь этого вооружения, а кодиций мог лишь наблюдать, как Его заблудшие подданные становятся жертвами такой чудовищной кары, которой человечество не подвергало себя на протяжении тысячелетий войн.

— За Льва и Калибан, — пробормотал Аравейн, сосредотачиваясь на повторении фраз. — Верность и честь. Отвага без сомнений.

— Зачищаем стены! — проревел Тригейн.

Фюзеляж «Грозовой птицы» затрясся от глухих тяжелых ударов, когда модифицированное лучевое вооружение «Темного коня» открыло огонь. Смотря прямо перед собой пустыми глазами, Аравейн вновь направил сознание вовне. Сделать это оказалось еще тяжелее, чем прежде: кодиций словно пытался протиснуть лицо между прутьями клетки. Однако он продолжал упорствовать, ибо хотел удостовериться в том, что подобное все еще осуществимо. Над носом «Темного коня» возникло эмпирейное око легионера, которое узрело психическое слепое пятно — крава. Тварь с вытянутыми конечностями стояла над кузнечным мастером Крыла Железа, но спустя несколько секунд ксеноса выпотрошили пси-лучи. Аравейн был обучен внимать мыслям своих братьев, поэтому он коснулся своим разумом сознания Дариила. Прежде чем «Темный конь» пронесся над зубчатыми стенами, кодиций успел почувствовать горечь и стыд, переполнявшие Вестника Железа.

— Приготовиться к посадке на планету! — сказал Тригейн. — Четыре… три… два…

«Грозовая птица» приземлилась с изяществом и скоростью астероида, а удар о землю швырнул рыцарей Сандала вперед, заставив натянуться фиксирующие обвязки.

— За Льва! — крикнул Тригейн после того, как резко открылся хвостовой люк.

Рыцари отстегнули обвязки, спустились по рампе и ринулись в гущу войны: стихийной, стремительной и кровавой.

Эспланада была усеяна остовами летательных аппаратов и обломками боевых машин, а горящие озера пролитого прометия превращали дорогу в полосу препятствий с ревущим пламенем, на которую время от времени накатывались волны, после чего на ней вновь разгорался огонь. Каждую минуту из-за зубчатых стен цитадели Ванискрая с глухим стуком вылетали сотни минометных мин, что разрывались среди реданов и надворных строений островка, но бронетранспортеры «Триарос» и «Дракосан» продолжали ломиться к разрушенным воротам мостового форта.

Темные Ангелы последовательно отступали со стен, используя пламя и обломки в качестве укрытий. Дредноут «Контемптор», чье потрепанное знамя на спине и индивидуальная геральдика позволяли узнать в нем Теламэйна Акстира, Чемпиона Дорсис Тринари и Правую Руку Тране, удерживал брешь вместе с группой катафрактариев. Почтенный древний издал усиленный динамиками машины рев и пробил рукой переднюю наклонную бронеплиту «Химеры», перевернув танк и уничтожив его орудийную башню. Оцепеневший Аравейн с ужасом наблюдал, как люди, шагатели и чудовищные лоскуты кошмаров прокладывают себе путь мимо чемпионов легиона. Мотоциклетные подразделения смертных огибали застрявшие танки и с визгом работающих на высоких оборотах двигателей выезжали на ровную поверхность эспланады, где вели неприцельный огонь по отступающим легионерам.

— Каждому воину здесь известен его долг! — рявкнул Тригейн, когда двадцать рыцарей из внутреннего круга ордена Сандала подняли свое запрещенное оружие и прицелились.

Затем они открыли огонь.

Нервоиндукционные измельчители заставляли людей падать, как марионеток, прекращая в их мозгах любую электрическую активность и раскалывая эмпирейные отражения солдат-рабов. Целью гемюнд-разрывателей и люсидиронных электродуговых винтовок становилась кора головного мозга, и жертве начинало казаться, будто она попала в кошмар наяву. Порождаемый ужас был настолько сильным, что связь души с ее смертной спиралью ослаблялась. Ракеты с боевым зарядом из смеси асфикса, синиструма и обычных взрывчатых веществ разрывали тела на части, распространяя вокруг эманации отчаяния и безумия.

Каждый выстрел погружался все глубже в мир нереального, и Аравейн услышал по ту сторону призрачных барьеров многоголосый вопль, преисполненный боли. Кодиций вздрогнул, его мысленные щиты делали посмертный визг тише, но не заглушали полностью.

Оружие ордена Сандала препятствовало нормальной работе разума, и ни ментальные заслоны, ни тренировки Аравейна не могли оградить кодиция от его воздействия. Это вооружение было создано величайшими полководцами-учеными в самую темную эпоху человечества с единственной целью — бороться с подобными средствами защиты. Оно полностью стирало следы всего психического и пропитывало материум нуль-эффектом, на рассеивание которого уходили годы. Будучи псайкером, Аравейн ощущал это острее, нежели его братья.

«Темный конь» оторвался от земли с ревом двигателя, после чего развернулся на сто восемьдесят градусов и открыл огонь из собственного модифицированного оружия. Его спаренные тяжелые болтеры заменили псионическим лучевым вооружением — творением давно забытых людей, предназначенным для противостояния неодолимому. Благодаря ему они уцелели во времена Долгой Ночи, а спустя века попытались воспротивиться Темным Ангелам. В итоге оружие пережило своих создателей.