Читать книгу - "Память стали - Сергей Плотников"

«Помню свое первое похмелье… Нет, вру. Если помню, похмелье было так себе!» — эта фраза из старого фантастического сериала все крутилась у меня в голове, пока я не нашел в себе силы не только разлепить глаза, но и приподняться на локтях. И, словно это послужило сигналом, нехотя одно за другим включились остальные чувства. Что сказать? Ни пресловутой головной боли, ни ломоты во всем теле — наоборот, необычайная легкость. И черная дыра в памяти с момента, когда вдохнул облако ледяного пара. Так, я не в танке — и это сразу плохая новость. Но очнулся — хорошая. Что дальше?

Одежды нет, никакой. Зато есть одеяло, под головой подушка, матрас довольно мягкий… и еще я тут не один. Свет в комнате (ага, я в комнате) едва-едва пробивается через тяжелые шторы на окне, но его вполне достаточно, чтобы рассмотреть… незнакомку. Обнаженную. Под одеялом. Сладко спящую. И, судя по букету запахов и измятой простыне в подозрительных пятнах, у кого-то тут был секс. М-да, и я этого «кого-то» определенно знаю. В зеркале вижу каждый день.

Я еще раз оглядел доступную для обозрения часть спящей девушки, пытаясь понять, как отношусь к произошедшему и что чувствую. Наверное… легкое раздражение? Вот как можно было не запомнить? Хотя дама не в моем вкусе: татуировка, да еще и цветная, во всю спину, кончики волос подкрашены бирюзовым, грудь первого размера. Лицо… а вот не буду вглядываться, пожалуй. Девушка и девушка. По вызову. Как-то я совсем опустился. Разве что на наркоту все списать? Блин… Так, ну и где мои вещи? Хоть какие-нибудь? Оденусь и только тогда начну портить себе настроение вопросом «где мой танк?»

К поискам приступить я не успел: дверь вдруг резко распахнулась и на пороге появилась взъерошенная и очень сильно возбужденная Лийса в заляпанном разноцветными пятнами комбинезоне. Респиратор с маской-очкам она небрежно сдвинула на белесую макушку.

— Вовремя! — обрадовалась она. — Давай за мной!

— А…

— На! — художник как-то поняла меня без слов: в одно движение достала из стенного шкафа ком моих шмоток и без затей и метнула этим комом в меня. — Только не тормози!

Та-ак. Кажется ситуация проясняется.

— Сколько прошло… ну… — оделся-то я быстро, а вот язык продолжал несколько заплетаться.

— Чуть меньше суток, — с энтузиазмом отозвалась стремительно движущаяся по коридорам и лестницам творческая личность. Я не успевал крутить головой: внутренности своего здания гильдейцы оформили в соответствии со своими вкусами, в смысле, ни кусочка стены не оставили без какого-нибудь рисунка. Надо полагать, в комнате, где я очнулся, просто слишком темно было, чтобы разглядеть настенную живопись. — Ты прямо меня завел, сорвалась еще до полуночи краски мешать! Не обижайся, что позвала Марту: у нее творческий кризис, а ты так и фонтанировал идеями! Хотя, не только ими…

Ч-черт! Пришлось хвататься за перила, чуть с лестницы не слетел от таких откровений!

— На первый раз от «шипучки» кратковременную память основательно отбивает, — опять как-то поняла меня Лийса. — Ничего, постепенно вспомнишь. Зато сюда смотри: мой рекорд: от грунтовки до «керамики»^[3] за двенадцать с небольшим часов! Ну как?!

Лестница привела нас не просто в гараж, а в покрасочную камеру. «Шестерка» стояла там. Если бы не куча снятого с брони обвеса типа лопаты и лома, небрежно сваленного вдоль боковых стен, то я, пожалуй, мог бы и не узнать танк. Снежно-белые изломанные полосы разной толщины с «разлохмаченными» границами чередовались с ультрамариново-синими. По бортам башни по одной с каждой стороны спускались на корпус две тонких линии из сверкающего хромового покрытия, в которое можно было смотреться как в зеркало. Они как бы «отсекали» бело-синюю корму танка от серо-черного градиента, «залитого» спереди.