Читать книгу - "Четверо - Александр Пелевин"

«Знаете, какие у нас закаты? Всё начинается, когда Первое Солнце, самое большое, опускается к горизонту и окрашивает небо в ярко-оранжевый с красными прожилками, и облака у горизонта вместо жёлтых становятся почти багровыми. На закате Первое Солнце светит ярче, чем на протяжении дня, и, когда оно спускается к вершинам гор, они превращаются в чёрные силуэты. Чуть поодаль светит Второе Солнце, оно намного меньше, и свет его то белый, то ярко-жёлтый. Третье Солнце всегда белое, и оно заходит последним.

Самое прекрасное – когда Первое Солнце наполовину скрывается за горизонтом. Небо вокруг сначала полыхает ярко-красным, а потом становится розово-фиолетовым, когда свет Первого Солнца сливается в закатном мареве со Вторым и Третьим. И когда Первое Солнце, ослепив нас напоследок багровым блеском, оставляет только красную полоску на горизонте, небо становится розовым в свете двух солнц. Оно играет красками, переливается, меняя оттенки каждую минуту; я не знаю, есть ли в вашем языке слова для описания этой буйной палитры, которую можем видеть мы.

И в этом небе, переливающемся алым, розовым и фиолетовым, начинают блестеть звёзды. Луна светится бледно-синим, а в городе загораются огни газовых фонарей, освещая улицы и дома, и яркие светлячки танцуют в садах.

В городе, которого больше нет.

Город сгорел, и даже здесь, в трёх днях пути от него, мы чувствуем удушливый запах гари, который приносит нам ветер.

Я не хочу знать, как теперь выглядит город. Я представляю себе, как его руины облюбовали сгустки копошащихся белых червей, оплетающие скользкой паутиной бывшие дома, виллы, сады, виноградники, музеи, университеты, театры.

Там теперь смерть и погибель, и так теперь будет везде.

Мы идём на механических пауках по пыльной дороге и смотрим, как Первое Солнце клонится к горизонту. Мы идём и молчим. Нас четверо. Меня зовут Онерия, я дочь воина из Города Первого Солнца».

После работы Хромов решил прогуляться пешком до центра. Стало холоднее, чем накануне: выпавший с утра снег так и не растаял, руки без перчаток мёрзли, а в чёрном пальто становилось уже прохладно. Может быть, подумал он, даже на Новый год будет снег.

Он шёл по проспекту Обуховской Обороны, поглядывая в сторону Невы, где до сих пор так и не появилось льда: она выглядела совсем чёрной, и в ней отражались жёлтыми бликами огни заводов с того берега.

Ветер стал колючим и жёстким, от него слезились глаза и немели губы. Такой Петербург: куда бы ты ни пошёл, ветер всегда будет бить ровно в лицо.

Хромов морщился, ёжился и грел руки в карманах пальто. Наверное, пойти домой до центра было не очень хорошей идеей.

Перед тем как уйти с работы, он попросил не беспокоить его в течение получаса и скопировал из ЖЖ Поплавского все тексты о Городе Первого Солнца. Теперь они хранились у него на телефоне в вордовском файле.

Ему захотелось сесть в какой-нибудь бар и выпить виски.

Но нет, нельзя. Нельзя пить одному. Сначала ты выпиваешь полстакана, ты выпиваешь его очень быстро – ведь виски колой разбавляют только слабаки – и ты берёшь ещё один, а потом ещё и ещё и сам не замечаешь, как уходишь в штопор.

К чёрту. Нельзя расстраивать Таню под Новый год.

Завтра будет хороший праздник, и он уже купил всем подарки.

Интересно, какие на этой планете рассветы.

Он опять засмеялся своим мыслям, уже почти в голос.

В кармане завибрировал телефон – пришло сообщение от жены.