Читать книгу - "Аргентина. Крабат - Андрей Валентинов"

Песня бабочки. — Бессмысленный вечер. — Сигарета. — Индийская притча. — Кольца Гиммель. — Где Вероника Оршич? — Драккар на рейде. — Альпийский гонщик.

1

— И ничего я не устала, — сварливо молвила Герда, подтягивая колени к самому подбородку. Сидя в этом положении на краю кровати, она умудрялась еще и курить, пристроив пепельницу поверх гостиничного одеяла.

— Но… Время! — Марек выразительно взглянул на часы. В ответ послышалось громкое фырканье.

— Ага! А вы без меня секретничать станете!..

Герр Шадов и госпожа Трапп переглянулись. Девушка выразительно развела руками, Марек же мысленно поблагодарил воспитанницу за «секретничать». Могла бы и на что иное намекнуть.

Мужчине положено принимать решение. Мужчина решение принял.

— Ровно час. Вероника, несите гитару.

— Два! — уточнила девочка. — А время я сама засеку.

Ночевать решили между Нюрнбергом и Штутгартом в маленьком городке, название которого Марек не удосужился узнать. К придорожной гостинице подъехали уже на закате, и «Антилопа Канна» почти не привлекла внимания. Лишь хозяин, плотный пожилой мужчина, взглянул с интересом, почесал подбородок, но так ни о чем и не спросил.

Большая часть дороги осталась позади. От Штутгарта до Берна — 240 километров. Если выехать на заре, когда трасса практически пуста, на границе можно оказаться как раз к завтраку. Потому он и хотел уложить девочку пораньше. Да где там!

Ехали же не с ветерком — с ураганным ветром, под веселое щелканье лент. Благо большую часть пути удалось проделать по новому автобану. За рулем менялись каждый час, Вероника оказалась прекрасным водителем. Марек даже немного огорчился: показательный рейс проходил как-то совсем не показательно. Только на остановках, когда наступало время обеда или заправки, приходилось отвечать на вопросы, а один раз даже показать бумагу с печатями. Впрочем, для любопытствующего шуцмана документ стал лишь поводом заглянуть внутрь машины, а затем осмотреть мотор. Служивый, как выяснилось, и сам шофер, «Антилопу» полностью одобрил, даже восхитился. Однако затем, отведя Марека в сторону, громким шепотом посоветовал быть осторожнее, особенно у швейцарцев. Новости оттуда — одна хуже другой, а на ближайшей станции стоят два эшелона с войсками. Говорят, в братскую Австрию собрались, вот только рельсы ведут совсем не туда.

Под конец бдительный шуцман обратил внимание «господина шефа рейса» на некое щекотливое обстоятельство. Автомобиль — народный, но «Лорен-Дитрих» — фирма совместная, и даже больше французская, чем немецкая. Неспроста! Фюрер думает на перспективу. Сегодня — совместная, а завтра, глядишь, и…

Марек Шадов сурово нахмурился. Полицейский молча пожал ему руку, но взглянул со значением.

В целом же «господин шеф» был слегка разочарован. Будь это, к примеру, в окрестностях Шанхая, останавливаться бы пришлось на каждом километре. Но там и пристрелить могли, даже не дослушав лекцию о всех достоинствах народного средства передвижения. Всюду свои традиции.

* * *

— В Берлин доложили, конечно, — согласился Марек, допивая яблочное шарли из маленькой глиняной кружки. — Но мало ли сейчас показательного устраивают, особенно перед Олимпиадой? Один начальник подумает на другого, тот на третьего… Надо будет только ленты перед границей снять, чтобы не цеплялись.

— Ленты или пограничники? — невозмутимо уточнила Герда. — Кай, не задерживай. Госпоже Трапп очень хочется сыграть на гитаре.

Расположились в номере у Марека. Заказали шарли, девушка принесла гитару, вынула из чехла. Пробежалась пальцами по струнам, подкрутила колки.

— А что сыграть?

Мужчина и девочка переглянулись.

— У нашей учительницы пения — мандолина, — Герда взглянула угрюмо. — Мы месяц разучивали песню — про козочку и розочку. Такое не надо. Сыграйте, что нравится.

Вероника, молча кивнув, взяла инструмент. Пальцы легли на деку, коснулись струн. Первые такты… Марек поразился. Чего можно ждать от синеглазой девушки, не испугавшейся, когда перед посадкой отказал двигатель?

…Ария на струне Соль. Бах.

Пальцы жили своей жизнью, перебирая струны. Лицо же внезапно обрело покой, словно девушка вернулась домой после долгого-долгого путешествия. Музыка никак не кончалась, текли минуты, и Марек, сам не понимая почему, ощутил смутную тревогу. С губастой что-то не так. И не потому, что от нее не пахнет духами.

Когда струны умолкли, никто не решился заговорить. Наконец отозвалась Герда:

— Это вы нарочно, да? Чтобы больше не просили? После такого ничего слушать не захочется!

— Извини!

Вероника отложила гитару, взглянула растерянно.

— Ты сказала «что нравится». А мне не по душе музыка, которую сейчас играют на…

Закусила губу, поправилась:

— …В Европе. И в Америке — тоже. Но если хотите… Сегодня это поют по всему миру. Слова у нас в эскадрилье подобрали, только припев оставили. Там как раз про небо.