Читать книгу - "Толлеус. Изгой - Дмитрий Коркин"

– А может, это мохнатки так на тебя повлияли, что теперь ты не ты? – неожиданно предложил невидимый оппонент.

– Тоже вариант, – согласился Толлеус. – Хотя нет. Помимо Черной Пустоты однажды в Широтоне я услышал чей-то разговор, но не ушами! Стада у меня тогда еще не было, так что мохнатки тут не при чем.

– Так и амулет тогда тоже не при чем – тогда-то через посох вся работа шла!

Подводя вердикт – событие было, не померещилось. Слышать о таком доводилось, но сам не сталкивался и в книгах не читал. Так что определить, где правда, а где вымысел, проблемно. Но в любом случае, даже если правдива только часть слухов, овладеть такой практикой было бы очень полезно, а значит – нужно потратить время и усилия на исследования здесь. Возможно, в другом месте это работает не так хорошо. К тому же, давно необходимо сделать продолжительную остановку для отдыха. И даже есть третья причина: не один Оболиус алчным взглядом смотрел на ямы вдоль дороги.

Ученик, кстати сказать, дожидался Толлеуса весьма оригинальным способом – сидя рядом с искусным загончиком, он со злорадной усмешкой наблюдал за двумя стражниками, что бдительно несли службу, собирая деньги с проезжающих за проход через черту, номинально означающую границу города. Он был так увлечен этиим, что не замечал ничего вокруг. В самом деле, посмотреть было на что: то один стражник – высокий и тощий, то второй – средней комплекции, но с заметным брюшком, время от времени начинали сдавленно материться и чесаться. Причем не всегда это у них получалось – мешала кираса или шлем. Они были настолько увлечены своим занятием, что даже не обратили внимания на выезжающего искусника. Однако он догадался посмотреть истинным зрением и понял причину одолевавшего служивых зуда – ученик, модифицируя свои нити, обнаружил новое свойство и теперь развлекался во всю, щекоча в общем-то ни в чем не повинных служивых.

Старый искусник при всем своем опыте с подобным сталкивался впервые, поэтому потратил какое-то время на изучение творчества своего ученика, лишь после этого прекратил безобразие, сформировав небольшое плетение и натравив его на мальчишеский зад.

Оболиус от неожиданности хрюкнул, схватившись обеими руками за обожженное место, и, наконец, заметил учителя.

– За что? – голос Рыжика был полон неподдельной обиды.

Искусник пожал плечами:

– Ты же развлекался за их счет. Так почему возмущается, когда кто-то решил развлечься за твой?

– Но они же людей обирают!

– Ага. А ты, стало быть, со Злом борешься! – голос Толлеуса был наполнен такой вселенской усталостью, что парень почувствовал себя нашкодившим щенком. – Вот только они-то знают, за что ты их наказываешь? Вообще догадываются, что это наказание за что-то, а не блохи кусаются?

Оболиус шмыгнул носом, а старик улыбнулся:

– Вот то-то! Если уж кого-то наказываешь, так делай так, чтобы ему было понятно, что его наказывают и за что. А иначе никакого толку – одно хулиганство!

Толлеус принялся доставать из корзины купленные продукты, даже не подозревая о мыслях ученика. Тот, со смиренным видом распрягая лошадь, думал совсем не о том, что был не прав. Он в своих шалостях далеко не всегда ставил перед собой цель. Чаще хотелось просто нашкодить. И уж если пакостить, так тому, кто не нравится. Зачем старик защищает тех, кто берет у него деньги – парню было решительно непонятно.

* * *

Следующий день искусник объявил днем отдыха. Под этим имелось в виду, что караван пока что не идет дальше, однако это совсем не означало, что можно спать до обеда и предаваться праздности. Толлеус отправился в город узнавать насчет дальнейшего путешествия по реке, а Оболиусу поручил почистить и расчесать шерсть мохнаток – это уже давно требовалось сделать.

Причал нашелся быстро и вызывал уныние – два небольших деревянных мостка, заросших снизу склизкой зеленью. Хороший каменный причал, построеный в незапамятные времена, также был. Вот только от берега отстоял шагов на сто и использовался как забор между двумя богатыми домами. Очевидно, река изменила свое русло. Впрочем, старика расстроило не состояние нового причала, а его пустынность – никаких судов, швартующихся или стоящих под погрузкой не наблюдалось. Несколько разномастных лодок не в счет.

Пообщавшись с загоревшим до коричневого состояния мужиком, который босиком и в одних штанах бесцельно слонялся по пристани, искусник узнал, что с наймом судна будут проблемы. Нет, купцы тут случаются достаточно регулярно, но, как говорится, малыми судами и не порожние – торговля не терпит пустых перемещений. И транспортировка целого стада – что-то из разряда фантазий.

Поэтому Толлеус вернулся в лагерь рано и с поджатыми губами. А увиденная в загоне картина и вовсе заставила его жилет активировать разные плетения, «выпуская пар». Взору старика предстали двое парнишек лет десяти, связанных искусной нитью, расчесывающих мохнаткам шерсть, и, ни дать, ни взять «господин» Оболиус, следящий за качеством выполнения работы и покрикивающий на них.

На этот раз ученик сразу заметил появление искусника и, шестым чувством ощутив угрозу для своей пятой точки, резво спрыгнул с бочки и спрятался среди мохнатых спин. Однако от наказания его это не спасло. Старик уже собрался было по искусной метке найти сорванца и спеленать нитями, однако мохнатки постарались первыми. Они сейчас же заинтересовались человеческим телом в своей прямой досягаемости и, радостно забулькав, потянулись со всех сторон, устроив свалку. Так что Толлеус скорее выступил в роли спасителя.

Вообще искусник уже задавался вопросом, отчего в каких-то случаях можно спокойно пройти мимо мохнатки, не вызвав ее интереса, а в других она приложит все усилия, чтобы добраться до человека. Например, сейчас незнакомые ребятишки преспокойно расхаживали среди мохнатых спин, и животные абсолютно не пытались затащить их в кучу-малу. Впрочем, появление разгневанного старика остановило работу: дети испуганно косились то на него, то на кучу, в которой исчез Оболиус, и не двигались с места.

Толлеус предусмотрительно не стал приближаться к свалке, логично предполагая, что запросто может стать еще одной жертвой. Защелкал искусный кнут, животные неохотно стали отступать. Наконец, образовался пустой пятачок, в центре которого на обильно унавоженной земле сидел взъерошенный ученик и тяжело дышал. Искусник не рискнул сам лезть в загон – поманил ученика пальцем. Тот послушно поднялся и подошел – очевидно, атака химер выбила его из колеи – он еще не сталкивался с их коварным приемом завалить и забраться сверху.

– Что же ты, поганец, удумал? – спросил старик радушным голосом, который очень не вязался с его выражением лица. – Чем эти юные отроки заслужили такое с собой обращение?

Оболиус по привычке потупился и буркнул:

– А чего они лезли, куда не надо?

– Покарал за любопытство? – почти искренне удивился Толлеус, играя роль доброго мудрого дедушки. Вообще старик вел себя крайне непривычно – таким оболтус его еще не видел и поэтому инстинктивно ждал какого-то особенно гадкого наказания.