Читать книгу - "Эпицентр - Кирилл Патрыка"

— Не скажи. Мне года полтора назад Контрабандисты дозняк за дикую цену толкнули. Хреново мне тогда было, не хочу рассказывать из-за чего. Даже бухло не помогало. Ну я и взял. И, понимаешь, когда улетел, в голове что-то такое появилось. Какие-то мысли и картины. Ничего понять нельзя, но чувствуешь, что открылось что-то неведомое, необъятное и оно тебе что-то передает, может, какую-то великую истину, которую ты постичь не способен. Но дух захватывает. Будто над бездной пролетаешь и не боишься этой бездны, потому что порошочек тебе такие крылья приделал!

— Что ты мне про глюки рассказываешь?!

— Не, это не обычные глюки. — Конь опять проглотил свое пойло. — Некоторые понимают, что та бездна им говорит. Ну или почти понимают. Бога-то понять человеку не дано. Но он есть, и с ним можно общаться. И еще говорят, что Бога можно особенно часто услышать, если Кошки рядом. Они с ним как-то связаны.

— Кошки? С Богом? Кошки — сатанинские создания, давно известно.

— Это все фигня. Откуда нам знать. Но когда герыч и Кошки — что-то появляется такое… И дело совсем не в глюках.

Пока Конь бубнил мне в ухо, я задумался. Героин. Глас Божий. Кошки.

Когда про общение с Богом посредством наркотика мне толковал Пастор — это одно. Это для него в порядке вещей. Когда прогероиненный умирающий Святоша поведал мне про ангела, происки бесов и про Кошек как трансляторов данной информации непосредственно из уст Всевышнего, это тоже можно было не принимать всерьез. И пьяного Коня с его баснями можно было не принимать всерьез. Но как-то уж больно настойчиво лезла с разных сторон эта чепуха. Чепуха? Героин действует на людей в Зоне необычно — это факт. Кошки, как я убедился на собственном опыте, могли передавать какие-то небессмысленные сигналы. В Бога и ангелов я не верил. Но и за этим могло крыться нечто, мне пока непонятное. Что-то во всем этом было, что-то странное…

Когда я снова вслушался в бубнеж Коня, он талдычил уже совсем про другое.

— … И вот они теперь разбираются, как оно так вышло?

— Что вышло?

— Ты оглох, что ли? Я ж говорю: Комод теперь всем заправляет. И он уверен, что не случайно бойня возникла. Что была подстава. Братву, Святош и Ментов нарочно столкнули.

— Это кто же такой ушлый оказался, что все так ловко устроил? И как вообще это можно устроить?

Слова Коня меня насторожили, и я перестал думать о кошачьем посредничестве в приобщении к Создателю.

— Я точно не знаю. Ходят слухи, что кто-то пронюхал о герыче, который Святоши хранили. И слил эту информацию всем одновременно. Вот все и слетелись. А там уже пошло-поехало. У всех же друг на друга давно накипело. Муштай похитрей оказался. Он, пока все в парке были, со своими подкрался к храму и по-тихому скрутил какого-то Святошу. Он то ли вышел зачем-то, то ли, наоборот, возвращался. Вот его и перехватили. Он недолго трепыхался. Подошел к дверям, подал голос, назвал пароль. Ну его и впустили. А следом — Муштай с ребятами. Святоши и ахнуть не успели. Но Комод все равно хитрее всех оказался. Это всегда понятно было, что рано или поздно он верх возьмет.

Вот, значит, как действовал Муштай: довольно незамысловато, полагая, что прочие — дураки. Но Комода он явно недооценил.

— И на кого же думают насчет подставы? — со всем безразличием, на которое был способен, спросил я.

— А чего тут особенно раздумывать?! Понятно же, кому это на руку. Работяги в драке не участвовали.

— На кой черт Работягам такое затевать. Они народ мирный. Их не трогай — они не тронут. А чтоб их не трогали, у них силенок достаточно.

— Работягам и Урки, и Менты, и Святоши давно поперек горла. Они им развернуться не давали свои порядки установить. А тут, видно, случай подвернулся.

— Дурак ты, Конь, — сказал я. — Они свои какие-то дела делали, и никто им не мешал. Им выгодно было, чтоб так и оставалось. К власти они никогда не рвались. Ты хоть один случай помнишь, чтобы они свои порядки пытались устанавливать?

— Они этих опущенных из трущоб всегда защищали.

— Они всех из этих, как ты выражаешься, опущенных, кто хотел, к себе забрали. А кто не захотел, тот остался. Чего же из-за них бучу затевать?! Никакой логики не вижу. А что они в драке не участвовали, так потому, что им герыч по барабану. Не нужен он им, вот и все. Может, им тоже информацию слили, а они плюнули и не обратили внимания.

— Тут ты не прав. Комод говорил, что они со всякими заграничными суками на Большой земле якшаются. Я думаю, те суки их могли и надоумить.

— Мыслитель. А сукам-то зачем?

— А этого я не знаю, что у них, у сук, на уме какие планы. Они всегда нас подмять хотели, еще до Чумы, забыл, что ли?

— Ты же дальнобойщиком работал. Когда у тебя находилось время телевизор смотреть, чтобы таких мыслей набраться?

— А телевизор у меня в грузовике имелся, — развеселился Конь. — Еду, а он себе долдонит.

— То-то, что долдонит. Люди «Авторадио» слушали, а ты — телевизор…

— Да чего ты ерепенишься?! Лучший друг Работяг!

— А то, что если такую подставу и устроили, то не здешние, а большие люди с Большой земли. Наши люди. У них сто причин могло найтись, и все разные. Надоел им нашенский беспредел. Те самые заграничные суки наверняка и орали на весь мир, что у нас гадючник законсервировали. Вот кто-то гадючник и почистил. Так сказать, с использованием местных средств и ресурсов.

— Да мне-то что?! — пожал плечами Конь. — Мне оно до фени. Мы Ездоки, мы никуда не лезем. Но Комод почему-то уверен, что это не из-за периметра, это здешние дрожжей в говно подсыпали. И знаешь что. — Конь припал к моему уху: — По мне, так это вообще бред, но есть такие предположения, что… одним словом, без тебя не обошлось.

Я воззрился на Коня:

— Это кто такое говорит? Кто вонь такую пускает? Я ведь доказывать ничего не буду. Шею сверну!

— Да я конкретно не знаю кто. Так, был слушок, из комодовского ближнего круга вроде бы. А кто, что, почему, — он воздел ладони, — я без понятия.

— Совсем крыши посъезжали, — проворчал я.

— Это точно. Комод до чего додумался. Отдал приказ всех Кошек истребить.

— Чем они ему помешали?

— Вроде, говорит, опасные они. И с каждым днем все опаснее. Сказал своим, чтоб били котяр беспощадно, где только ни встретят. Да он не только Кошек. Деревья плотоядные велел рубить под корень, короче, всякую нечисть изводить.

— Посмотрю я, как он деревья порубит и сколько там его лесорубов лежать останется. Деревья жечь надо, а не рубить. А с Кошками — можно в них, конечно, пострелять. Они мигом по темным углам разбегутся — хрен найдешь. Только потом стрелкам не пожалеть бы!

— Да знаю я все это. Но Комод хозяином себя почувствовал, вот и буевертит.

(Комод действительно начинал вести себя как хозяин. Или это его пришлые консультанты так надоумили?)