Читать книгу - "Поступь битвы - Анатолий Нейтак"

«Здорово!»

«Ещё бы. Этак мне и впрямь можно задумываться об аттестации на седьмую степень. И о достижении седьмого ранга не через пять хин-циклов, а через три или даже два».

«А что это может тебе дать? Аттестация на седьмую степень, я имею в виду».

«Если забыть о приблизившейся возможности войти в число Высших и о приятно выросшем самоуважении… да почти ничего. Даже моя ген-линия выигрывает больше, поскольку выше, чем способность быстро подниматься по ступеням лестницы Овладения, ценится только высокий врождённый ранг. Впрочем… может, и не выше. В конце концов, за счёт обучаемости можно достичь даже большего, чем за счёт врождённых талантов, чему существует масса наглядных примеров. Но тут многое зависит от наставников…»

— Похоже, ты близка к ауф, — заметила Миреска вслух.

— Во мне, — так же вслух откликнулась Сарина, — вообще больше серого, чем цветного, больше разума, чем эмоций. Если ты этого ещё не заметила.

— Заметила, как не заметить. Но я приписывала это воспитанию, которое ты получила. И я бы не сказала, что ты так уж безэмоциональна — ты просто не даёшь чувствам воли.

— Почему же? Даю. Я тоже знаю, что такое силпан. Но сейчас, в лисар, я воспринимаю неизбежность ауф спокойно, а неизбежность силпан слегка отрицательно. Такова данность.

Миреска остановила вращение, замерев лицом к подруге в той свободной позе, которую виирай часто принимают в воде или в невесомости. При этом Миреска смотрела на кружащуюся без остановки Сарину довольно хмуро.

— Данность? Так не должно быть! Все доли цикла равноправны, иначе нет и не будет гармонии!

— Бездна! — Сарина тоже остановила вращение и повисла так, словно сидела в невидимом кресле. — Ты думаешь, я сама этого не знаю? Да преотлично знаю! Но что мне прикажешь делать? Ломать себя в угоду принципам?

— Ложная риторика, — усмехнулась Миреска. — И подмена понятий. Поиск гармонии не имеет ничего общего с «ломанием себя в угоду». Да и приказов ты не потерпишь. Ни моих, ни ещё чьих-либо. Если ты даёшь своему разуму довлеть над чувствами, значит, это нужно тебе самой. Но вот почему, хотела бы я знать? Не потому ли, что цена твоих ошибок — любых ошибок — действительно очень высока?

— Слишком уж ты умна, — буркнула Сарина, прищурясь. — Гляди, как бы тебе не пострадать от этого.

Однако уголки её губ дрогнули в намёке на улыбку.

— Будь я действительно умна, я бы поняла, что ты скрываешь.

— Ну уж нет. Будь ты действительно умна, ты бы вообще не стала поднимать эту тему.

— Возможно. Но… — Миреска внезапно сменила тон. — Скажите, Владеющая, был ли у вас кто-то, кому вы доверяли больше прочих? Кто-то если не равный, то близкий? Тот, кому не страшно признаться в том, что неохотно признаешь даже наедине с собой?

— Слишком много слов. Спросила бы проще: был ли у меня друг?

— И как, был?

— Не пойму, почему в прошедшем времени? Насколько мне известно, он жив-здоров и в данный момент. Хавас Меританг, пятый ранг, ветвь целителей. Летает сейчас на лауте «Бродяга» чёрно-золотой эскадры Патруля… Везунчик.

Миреска покачала головой.

— Не думаю, что он был твоим другом.

— Это почему?

— Потому что мы с тобой знакомы десятки юлов и провели вместе сотни мири, но ты только сейчас вспомнила о его существовании.

Сарина вскинулась в бессознательном протесте, но сразу же замерла. Обдумала сказанное. Тихо выдохнула…

И промолчала.

«Ненавижу джунгли».

Справа, слева, впереди, внизу и вверху — везде царила зелень, заметно разбавленная чёрным и синим. Синевато-зелёным мхом обросли стволы древесных гигантов. Синевато-зелёной были кора и листва лиан. Более насыщенный оттенок имел слой псевдомха под ногами: пористый, как губка, пропитанный влагой сверх всяких пределов, мягкий до такой степени, что местами ноги проваливались в него по колено, выдавливая кольцо мутной влаги. Громко, всяк на свой лад, свистели, выли, взбрыкивали и ухали многообразные живые твари. Видно их не было, зато слышно — просто отлично. Дымка испарений застилала густой пеленой всё вокруг, и оставалось благодарить судьбу, что запахи, сконцентрированные в ней, не достигают носа.

Впрочем, видимость ограничивала не столько дымка, сколько густая каша подлеска. И сенсорное усиление помогало слабо: что с ним, что без него редкий просвет позволял заглянуть дальше, чем на тридцать-сорок метров. Перспектива безнадёжно тонула в переплетении стеблей, ветвей и листьев, а сверх того — «перьев» и «трубок» реликтового хвоща. Реликтовый-то он реликтовый, а в пойменных джунглях экваториальных рек Тританы процветал не хуже, чем миллионы хин-циклов назад…

— Леир? — кашлянуло в наушниках. Вместо ответа вслух Леир мигнул индикатором быстрых команд, заставив его позеленеть: «Всё в порядке, периметр чист».

И, словно нарочно подгадав момент, ковёр псевдомха разлетелся рваными ошмётками. В лицо пехотинцу полетело быстрое до изумления чёрное тело с желтоватым роговым наростом на самом кончике «носа».

Слайт!

На инструктаже им рассказывали (и показывали) самых разных бестий Тританы. Слайтов в том числе. У многих местных хищников имелось природное оружие, способное пробивать даже новейшую броню. У слайта таким оружием был рог. Правда, по сути своей рогом эта штука и не была, ведь никакое органическое вещество прочностью не превзойдёт напряжённую металлокерамику, имеющую в качестве подкладки трёхмерную сетку силовых нитей и «плёночных» защитных полей. Однако нарост на «голове» слайта успешно пробивал и металлокерамику, и силовые нити, и защитные поля. Леир не помнил точно, почему да как; вроде бы в момент атаки тварь формировала особое поле, рвущее в клочья какие-то там микроструктуры. Неважно. Когда слайт атаковал, Леир ни о чём таком не задумывался. Он просто машинально вскинул руки и развалил слайта на четыре части лучами лазеров. При этом он едва успел отпрыгнуть, когда изуродованная до неузнаваемости туша плюхнулась на место, где он только что стоял.

«Ненавижу джунгли!»

Забывшись, он озвучил эту мысль в значительно более крепких выражениях и немедленно нарвался на вопрос:

— Что происходит?

Да, тут сигналом индикатора не отделаться…

— Меня пытались схарчить.

— И?..

— И подстрелил.

— Кого?

— Слайта.

— Одного?

— Я сказал «слайта», а не «слайтов»…

В наушниках взвыл сигнал общей тревоги. Леир автоматически подхватился и поскакал к лагерю неуклюжей из-за псевдомха трусцой. Лишь на бегу он сообразил, что к чему. Помимо прочих своих достоинств слайты были тварями стайными.

«Ненавижу!!!»

Тревога там или не тревога, бег или не бег, а посматривать по сторонам Леир уже умел… и метко стрелять во всё, что движется слишком быстро, — тоже. Рухнувшего сверху наискось вихала он развалил точно так же, как слайта, — одной быстрой отмашкой. Смертельно раненная бестия рухнула на псевдомох, забилась, взрывая его рудиментарными крыльями. Леир не удостоил её вторым взглядом, проскакав мимо. И замер, услышав тонкий звенящий звук.