Читать книгу - "Профессия: шерп - Александр Прозоров"

— Она же журналистка, увлекающийся человек, — уже в голос рассмеялся Тумарин. — Ее можно понять. Такая животрепещущая тема!

— Денис, ты же видишь: я ее не убил, — ответил Алексей с гордостью за свое невероятное самообладание.

— А как ты сам относишься к христианству? — полюбопытствовал Тумарин.

— Да никак, — пожал плечами Сизарь. — Но теперь обязательно нарисую икону над входным люком всех «Касаток». Из принципа. Чтобы бесы не проникли. Или нет. Повешу иконку Светланы-великомученицы. У нас ведь наверняка есть какая-нибудь Светлана, замученная язычниками? Честное слово, я бы непременно замучил!

От МКАД до дома они добрались всего за полчаса. Обнявшись с Аривжой и отпустив ее собирать ужин, Денис отправил друга обживать нижнюю комнату с диваном и столом, которую обычно использовал как кабинет, сам поднялся на второй этаж и позвонил хозяину поместья:

— Сергей Иммануилович? Это Тумарин. Надеюсь, я не поздно?

— Нет-нет, Денис, рад тебя слышать.

— Я вам сейчас забавную историю расскажу. Только что собственными глазами наблюдал, как Сизарь исключительно вежливо, но чуть ли не пинками спровадил нашу протеже в метро, а сам уехал со мной отпиваться водкой.

— Много не пей, а то завтра за ворота не выпущу. Что, эти архаровцы опять поссорились?

— Не то слово! Леша мне признался, что дико хотел ее убить. Причем не в порыве любовной страсти, а из-за непереносимого занудства.

— Странно, — крякнул Сергей Иммануилович. — Любви меж ними, конечно, никто не обещал, но стойкая привязанность должна была возникнуть. И почему?

— Она и правда жуткая зануда. Я вез их от самого Селигера, и к концу пути мне тоже захотелось ее убить. Так что завтра за руль я и сам не сяду.

— Странно. Хорошо, Денис, я понял твою мысль. Попробую разобраться в этой теме. Ну, и насчет Сизаря…

— Раньше, чем через две недели он в Москву не вернется. Будет выполнять пробный заказ Роскосмоса на снабжение МКС.

— Тогда ладно, не бери в голову. Мы сами.

* * *

— Опять этот будильник! — Сандра повернулась к мужу, поцеловала в щеку: — Вставай, мой хороший. Тебе пора. Когда же ты, наконец, станешь работать дома? Я уже заждалась этого счастливого времени.

— Наверное, тогда же, когда ты перестанешь ходить в свой фитнес-клуб.

— Тогда, когда ты, наконец, сделаешь мне ребенка.

— Когда мы, наконец, переедем в более просторную квартиру.

— Когда ты, наконец, получишь повышенную зарплату.

— Все, сдаюсь, — сел в постели Фрэнк. — Во всем виноват я. А сколько там сейчас времени?

— Не успеем.

Сандра встала и, быстро добежав до двери туалета, моментально за ней скрылась. Это означало, что мужу пришлось первым отправляться в душ. А поскольку он первым стал чистым — то и жарить на завтрак неизменную яичницу с беконом досталось тоже ему. Сандра, благоухающая шампунем и накрашенная, присела к столу, когда снедь была уже разложена по тарелкам, включила телевизор. Там показывали цветастое шествие, размахивающее плакатами с перечеркнутыми крестами, которые чем-то напоминали глазки оптических прицелов. Девушка покачала головой:

— Что, опять?

— Митинг протеста проходит сегодня в христианском университете Вандербильта, — сообщил женский голос за кадром. — Волнения, начатые союзом геев и поддержанные кружками атеистов и всеми честными студентами университета, спровоцированы братством «Возвращения Иисуса», потребовавшим от руководства христианского университета разрешить христианские молитвы в стенах данного учебного заведения и тем самым уравнять христиан в правах с кришнаитами, сатанистами и буддистами, которым молитвы и религиозные обряды разрешены. Напомню, что все христианские группы университета Вандербильта были запрещены учащимся в конце две тысячи одиннадцатого года из-за жалобы студента-гея, которого оскорбило существование религиозных объединений, не признающих права гомосексуалистов на свободную сексуальную жизнь. Когда студентам университета стало известно, что данный запрет может быть отменен, они все как один вышли к главному корпусу, чтобы не допустить возвращения мракобесия в стены уважаемого двухсотлетнего учреждения.

Камера откатилась назад, показывая многие десятки молодых людей, размахивающих плакатами и многоцветными флагами и скандирующих:

— Нет инквизиции! Горите сами на кострах!

Отрезав себе ломтик яичницы, Сандра пожала плечами:

— Странно. Мне казалось, что все это творится в каком-то другом университете.

— А это во многих одно и то же, — отпил немного сока Фрэнк. — С десятого по двенадцатый год почти во всех христианских университетах и колледжах была запрещена христианская символика и христианские группы. У меня такое ощущение, будто геи специально поступают именно в католические и баптистские учебные заведения, чтобы потом «оскорбиться». Это невесть откуда взявшееся братство «наехало» сразу на все, обещая всякие гадости и напасти руководству. Те жалуются в полицию, студенты-геи с атеистами устраивают протесты и забастовки… Ну, ты видишь. Там везде одно и то же.

— Сегодня утром странные угрозы поступили губернатору Аризоны, — словно опровергая его слова, сообщил телевизор. — Братство «Возвращения Иисуса» обещало распять его на дверях больницы, если он не отменит запрет христиан на медицинскую деятельность. Остается непонятно, почему террором угрожают именно жителям Аризоны, поскольку запрет христианам на медицинскую практику был введен не местным губернатором, а президентом Бараком Обамой для всей страны при вступлении в силу нового закона о защите здоровья в две тысячи одиннадцатом году. Разумеется, закон не имеет антихристианской направленности и связан с тем, что некоторые медики-католики отказывались производить аборты без медицинских на то показаний. При подписании врачом отречения от христианской веры он мог продолжать медицинскую практику без всяких ограничений.

— Ну да. Обратиться за абортом к другому врачу им, конечно же, невозможно. — Фрэнк уже доедал свою яичницу.

— Продолжаются уличные беспорядки в городе Гильберт, связанные с возможностью снятия запрета на домашнее чтение Библии. Сюда съехались атеисты со всех ближайших округов Аризоны, чтобы отстоять самый свободный город планеты, как они называют Гильберт. Здесь не допускается читать Библию ни дома, ни вне его, ни вслух, ни молча с марта две тысячи десятого года. Власти города мотивируют запрет жалобами граждан, но ни одной таковой предъявить так и не смогли. Их позицию активно поддерживают участники атеистических объединений, собравшиеся у здания администрации с плакатами: «Нет мракобесию!» и «Загоним пасторов в ад!»

— Весь мир сошел с ума. — Моррисон торопливо допил сок, чмокнул жену в щеку и вскочил: — Все, я побежал!

После тех кошмаров, что транслировали по телевизору, улицы Нью-Йорка казались на удивление тихими, мирными и приветливыми, и молодой человек очень обрадовался, что волна бунтов до них не докатилась. Ему не интересно было разбираться, кто прав в разгоревшейся вражде — братство христиан или сражающиеся за свои права геи. Ему хотелось переехать в трехкомнатную квартиру из однокомнатной, и чтобы выплат за сделанные разработки хватало еще и на малыша, которого они с Сандрой смогли бы родить при всех хороших обстоятельствах к концу следующего года. Фрэнк очень надеялся, что «обстоятельства» не обманут надежд, и потому старался за своим монитором пуще прежнего, заслужив от начальника еще одну похвалу.