Читать книгу - "Агент - Валерий Большаков"

— Буки пересядет к вам во время выступления Жоржа.

— Ясненько… — безмятежно сказал Кирилл, вдыхая кофейный аромат. Наверняка тут и ячменю подмешано, и цикорию, и прочих желудей, но ведь пахнет!

На небольшую эстрадку вспрыгнул томный, густо напудренный типчик. Грянули гитары, растянулся аккордеон, и типчик, кривляясь и грассируя, затянул шансонетку, подражая знаменитому Юрию Морфесси:

Я упрекать тебя не стану, я не смею:

Мы так недавно, так нелепо разошлись.

Но я был твой, а ты была моею.

О, дай мне снова жизнь — вернись!

Голосок был так себе — слабенький тенорок. И тут же послышался иной тембр — сочный баритон:

— Могу?..

Авинов поднял голову, взглядом встречаясь с «Буки-02».

— Присаживайтесь, — сказал Кирилл. — На угощение не надейтесь, самому мало.

Улыбка агента встопорщила усы. Усевшись, Буки вынул портсигар и достал чёрную мексиканскую пахитоску.

— Вы не будете против, если я закурю? — любезно поинтересовался он, остро взглядывая на Авинова.

Это был пароль.

— Да ради бога, курите, — отозвался штабс-капитан. — А я вот пристрастился к «Приме»…[96]

Его визави заметно успокоился, кивнул — и спрятал курево обратно в портсигар.

— Признаться, не баловался никогда табаком, — добродушно проворчал он, — и не собираюсь, но вот приходится изображать заядлого курильщика! Имён называть не будем, достаточно и азбуки, хо-хо… Мы очень рады, Веди, что вам удалось пробраться в самое логово…

— Мы? — поднял бровь Авинов.

Буки слегка повёл лысой головой в сторону, указывая на свой стол, за которым сидел плотный мужчина, похожий на купца.

— Это «дядя Кока»,[97]— сказал Буки с ухмылочкой, — начальник штаба Добрармии Московского района. Я — её главнокомандующий.

Кирилл прищурился.

— Благодарю за откровенность, — проговорил он. — Но всё-таки просветите меня, откуда вам стало известно про «логово»?

Главнокомандующий довольно усмехнулся.

— У нас всюду свои люди, юноша, — сказал он. — Одних только кадровых офицеров восемьсот человек, и все они служат в большевистских воинских формированиях и советских учреждениях. А всего нас несколько тысяч. Есть оружие, и даже артиллерия — припрятали кое-что в амбарах на окраине…

— Только не поспешите с выступлением, — вымолвил Авинов, качая головой. — Я, конечно, не знаю планов командования, но видел, как большевики живьём закапывают в землю излишне торопливых…

Буки серьёзно кивнул, отблескивая лысиной.

— По плану штаба, — негромко проговорил он, — Москва поделена на секторы, во главе которых поставлены начальники. Поднявшись, мы овладеем мощными московскими радиостанциями и сообщим всем частям Красной армии на передовой о свержении Советской власти, что вызовет замешательство и открытие фронтов. Начало восстания приурочено нами к падению Тулы.

— Отлично, — выдохнул Кирилл, — аж свежим чем-то повеяло!

— Это форточка отворилась! — грустно хохотнул Буки. — Ваша очередь, юноша. Учтите, я спрашиваю не из праздного любопытства — мы оба должны чётко понимать свой маневр, а не бродить в тумане общего недоверия.

— Из скромности вы забыли упомянуть одну деталь, — тонко улыбнулся Авинов. — Я — лишь агент, а вы, как руководитель осведомительного пункта 1-го разряда в Москве, являетесь моим непосредственным начальством.

Руководитель хмыкнул.

— Докладываю, — сказал Кирилл. — Иосиф Сталин посылает меня за город, в имение «Горки», куда Свердлов, по сути, сослал Ленина… Понятно, что наркомнац не из великой любви к вождю мирового пролетариата так о нём печётся — именно Ленину он обязан своим положением. Ильич постоянно заступается за Сталина, сохраняя баланс между ним и Троцким. Не станет Ленина, Сталин не продержится и дня… — Выложив факты, Авинов договорил: — Я понимаю ваши чувства, Буки, но сразу хочу предупредить: второго покушения на «вождя краснокожих» я устраивать не буду. Объяснить?

— Желательно, юноша, — прохладным голосом сказал Буки.

— Безусловно, и Ленин, и тот же Сталин повинны в смерти сотен тысяч людей, — негромко проговорил штабс-капитан. — Они принесли России такую массу горя и несчастья, что монгольское иго блекнет на этом кровавом фоне. Всё это верно, но задумывались ли вы, кто сменит этих большевиков? Могу сказать — Троцкий и Свердлов. Лев Давыдович своих целей не таит — он хочет всю Россию превратить в один огромный концлагерь, а её народ забрить в «трудовую армию». Яков Михайлович активно поддерживает его, изничтожая целые сословия. Взять хотя бы пресловутое «расказачивание»! У обоих одна и та же идея фикс: сделать Россию плацдармом для мировой революции, разбить «белобандитские банды» и отправиться в походы — через Персию на Индию, через Польшу — на Европу! А самое страшное заключается в том, что они уже на полдороге к сей заветной мечте! И ещё неясно, кто стоит за ними. Ленин закрутил октябрьскую карусель на немецкие марки, а чем, интересно, платят Троцкому? Долларами? Или фунтами?

Главнокомандующий Добрармией Московского района хмуро покивал.

— Иначе говоря, — сказал он, морщась, — вы выбрали наименьшее из зол?

Авинов согласно склонил голову.

— Не скажу, что целиком на вашей стороне, — пробурчал Буки, — но и выглядеть торопыгой тоже не хочу. Понимаю, что комиссары ещё очень сильны. Очень. К зиме в Красной армии насчитают полтора миллиона штыков! Вроде бы и спешить надо изо всех сил, пока они не забрили три, четыре, пять миллионов, но… Нельзя. Хорошо, Веди. Чем мы можем помочь?

— Не сегодня завтра в Москву прибудет мой связник с документами на имя Исаева. Устройте его.

— Сделаем, — пообещал Буки.

Чудесным воскресным утром Авинов наконец-то собрался «за город». Мысль о комфортной поездке на авто Кирилл отмёл сразу — неохота было «светиться». Свернёшь ты с Каширского тракту, и что? Куда спрячешь машину — огромный «вещдок»?

Поэтому штабс-капитан, как простой советский человек, отправился в Горки с Павелецкого вокзала.

В зале ожидания воняло хлоркой, сырым сукном армяков и портянками, клубы смрадного махорочного дыма поднимались к облупленному потолку. Бойцы заградотрядов и агенты трансчека бдили вовсю, высматривая нарушителей революционной законности. Отъезжающие выстраивались на загаженном перроне, обложившись мешками да чемоданами, — готовились штурмовать поезд. Авинову было легче — не отягощённый ручной кладью, он пролез в вагон и даже занял сидячее место.