Читать книгу - "Первая Галактическая - Андрей Ливадный"

Перед ней лежало нечто темное, чуждое ее психике, воспитанию, мироощущению и в то же время притягательное, таинственное до дрожи.

Пройдя мимо тракторов, за которыми по земле были распластаны десятки отцепленных, но еще не смотанных в бухты тросов, она перешагнула через обугленный ствол поваленного дерева и по развороченному траками гусениц дерну подошла вплотную к кораблю.

Вблизи он казался еще более огромным и непостижимым, чем издали.

Скользя взглядом по оплавленным пластинам его обшивки, Ольга то и дело натыкалась на шрамы — другой ассоциации просто не возникало от вида этих продолговатых выщерблин, которые тянулись по поверхности прочнейшего керамлитовою сплава длинными, безобразными бороздами. Эту броню грызли не только космос и атмосфера. — Она зажмурилась, когда поняла, что по ней молотили снаряды — целый шквал острых, беспощадных, начиненных взрывчаткой жал впивался в металлокерамическую кожу космического пришельца… Ей даже на секунду показалось, что она слышит тот грохот, каким должны были отзываться внутри самого корабля их попадания.

Она прошла вдоль борта, который возвышался над ней черным, закрывающим полнеба валом, и увидела, что в корме пришельца открыта аппарель. Квадратная пасть механического шлюза опустила к изувеченной земле свою челюсть в виде наклонной прямоугольной плиты, предназначенной для выгрузки из чрева корабля какой–то техники…

Не удержавшись от искушения заглянуть внутрь, Ольга вскарабкалась по осыпающемуся под ногами откосу, набрав при этом полные туфли земли.

Пришлось остановиться подле опущенного пандуса и вытряхнуть набившийся в обувь смешанный с пеплом песок.

Переобуваясь, она впервые подумала о том, что пришла сюда без приглашения. От этой мысли ей стало неуютно. Настораживала царящая вокруг тишина — около корабля одни брошенные трактора, и ни одного человека…

Впрочем, она всегда считала себя храброй девочкой.

К тому же это МОЯ земля!.. — с непонятным самой себе раздражением подумала Ольга, наконец заглянув вовнутрь.

То, что она увидела в сумеречных глубинах корабля, заставило ее вздрогнуть… В первый момент Ольга толком не поняла, что же это такое таится там внутри, лишь почувствовала странную оторопь от смутных линий, проступающих из красноватого сумрака, но постепенно, по мере привыкания глаз к тусклому освещению отсека, эти линии сложились в четкий контур некой фигуры…

Вот тогда–то она и почувствовала настоящий страх, оторопь, граничащую с безрассудным желанием развернуться и бежать…

В глубине грузового отсека космического корабля на массивной подающей плите застыло пятнадцатиметровое механическое чудовище…

С первого взгляда оно казалось похожим на сложившую крылья птицу — та же обтекаемая форма, две огромные механические ноги, каждая из которых оканчивалась тремя массивными пальцами… но как нелепо, ужасно, зловеще выглядело это сходство, когда разум начинал впитывать детали, понимать, — это не сервоприводное чучело какой–то небывалой жизненной формы, это машина… предназначение которой — убивать…

Чувство было ошеломляющим.

Ольга застыла как вкопанная, машинально вцепившись рукой в какую–то вертикальную стойку аппарели, украшенную змеящимися по ней шлангами стационарного питания, и смотрела в глубь космического пришельца, на затаившийся там хищный, приплюснутый контур боевой машины, с ясно различимыми сегментами смотровых триплексов, предназначенной для человека рубки управления…

Ее страх разрастался, накатывал волнами дурноты, до бесконтрольной дрожи в ослабевших ногах, будто квадратный провал грузового шлюза втягивал в себя ее разум…

Не стоило прилагать особых умственных усилий, чтобы понять — корабль и робот составляли единую боевую связку, механический организм, в котором в данный момент не хватало только третьего, самого важного его компонента — человека…

Ольга на секунду закрыла глаза, пытаясь представить себе мир, который мог породить подобный биомеханический симбиоз, но у нее ничего не получилось — в воображении клубилась какая–то злая мгла, и не больше того. Как она могла представить себе что–то чуждое ее разуму, не подвластное логике воспитания, неуместное, злое и неправильное, как вывороченная земля и обугленные деревья на склоне?..

В сознании двадцатилетней девушки мир был прост и складывался из иных, прямо противоположных этому чудищу понятий. Вот только что происходило с ним сейчас, в этот затянувшийся миг?.. Ольга смотрела в провал грузового шлюза и не могла отделаться от ощущения, что внутри нее что–то съеживается, будто невидимая рука комкает там лист бумаги, на котором черным по белому, просто и понятно была описана ее прежняя жизнь, где в отдельный, не подвергаемый сомнению столбец были выписаны моральные ценности, а в другой, поменьше, — жизненные планы… Теперь же непреложная ясность некоторых истин сминалась в ее душе, и она с ужасом поняла — еще немного, и тот скомканный листок будет выброшен вон…

От корабля и угнездившегося внутри шагающего робота исходили холодные волны ужаса. Это новое для нее чувство оказалось очень трудно понять, переварить внутри себя. Теперь она точно знала, что на самом деле случилось с ней той страшной ночью.

Четверо суток назад, на ее глазах, с неба упал покореженный осколок СМЕРТИ — понятия чуждого и противоестественного ей…

Отсюда следовало уйти, убежать как можно дальше и быстрее, но…

Странное чувство, на секунду показавшееся самой Ольге каким–то болезненным, ненормальным, влекло ее вперед, в темные, сумеречные глубины жуткого пришельца из космоса, будто тот и впрямь мог содержать в себе нечто чрезвычайно важное для, нее, Ольги Полвиной…

И она шагнула, внутренне сопротивляясь этому порыву откровенного безумия и в то же время поддаваясь ему, предчувствуя что–то неподвластное ни разуму, ни логике…

* * *

Темная, покосившаяся от потрясшего корабль удара дверь вела в ходовую рубку.

Ольга осторожно просунула руку в щель, ощутив под пальцами шершавый материал пневмоуплотнителя. Она чувствовала себя скованной страхом и сомнениями, но все же не смогла побороть желания заглянуть в святая святых корабля. Надавив ладонью на торец двери, она ощутила, как та подалась в стену, скользя по направляющим.

Перед ней открылось тесное, сумеречное помещение, центр которого занимало высокое и неуклюжее на первый взгляд противоперегрузочное кресло с широкими, усеянными кнопками подлокотниками.

Свободного пространства в рубке управления практически не было. Отовсюду, обступая кресло, сдвигались компьютерные терминалы. Они выпирали из стен, росли от пола, свисали с потолка на толстых хромированных кронштейнах, и повсюду — кабели, экраны, переключатели, сенсоры… Добрая половина оборудования даже на неискушенный взгляд такого человека, как Ольга, казалась более поздней модернизацией. Кто–то второпях переделывал данное помещение, приспосабливая его к новым целям. В пользу этого говорили проложенные поверх облицовки стен толстые жгуты компьютерных интерфейсов, следы различных монтажных работ, неуместная угловатость некоторых приборных панелей, их явная функциональность, с полной потерей эстетичности, в то время как первоначальное оборудование космического корабля было легко отличить по плавным, законченным контурам рационально размещенных терминалов.