Читать книгу - "Сумеречная зона - Александр Лидин"

— Ты уверен, что твой друг так тебе нужен?

Ну, вот теперь еще и кот. Совсем я о нем забыл.

— Слушаю внимательно… Да, уверен.

— Тогда есть один способ, только тебе он может не понравиться.

— Не понравиться?

— Долго ты будешь меня переспрашивать?

— Ладно, извини, — вот только перед котами я еще не извинялся. Последнюю мысль я засунул как можно дальше, попытался спрятать ее, так чтобы ментальный сканер Рыжика не заметил. — Так что ты там про Деда говорил?

— В течение суток после смерти разум любого разумного существа можно переместить в иной носитель.

— Так, пожалуйста, с этого места поподробнее и на русском.

— Я уже «говорил», что общаясь с тобой не использую слов. Слова использует твой разум. Я проецирую тебе в разум образы, благодаря открытому ментальному каналу, твое подсознание само облекает их в нужные слова. Но это так, с сведению. Что же касательно твоего приятеля… У тебя — открытый метальный канал. Если ты сможешь подключиться к его разуму, он сможет перейти в твой мозг. И тогда у тебя в голове будет жить Дед. Захочешь, сотрешь его. Но это все равно, что человека убить.

— То есть ты хочешь, чтобы я подселил в свое тело Деда?

— Я хочу добраться до временного портала и убраться из твоего вшивого мира!

— Понятно.

Я сел, пытаясь разобраться, что к чему. Неужели и в самом деле такое возможно: взять разум одного человека, да и переписать его в голову другому. Я о много в СПб слышал, порой искатели такие байки загибали, что хоть сесть, хоть встать, но эта… Это выходит, что у меня в голове будет сидеть Дед. А как же неприкосновенность личности?

Хотя какая тут к чертям неприкосновенность! Вот так и застыл, сам в себя погруженный и полный тягостных раздумий. Где-то далеко завывали дикие собаки, громко стрекотали сверчки, в соседнем ангаре под порывами ветра била об стенку железная пластина. Мысли мои неслись кувырком и ничего определенного я придумать не мог.

— Решайся, хуже не будет. В конце концов, всегда можешь стереть его память или передать в другой биологический носитель…

Рыжик вещал что-то, только я его не слышал. Я думал о чем-то о своем. Только, чем больше я об этом думал, тем меньше мне это нравилось.

— Хорошо, я согласен, — не уверен, что это было мое решение. Может всему виной тот самый неведомый «кукловод»? Только я уже был в том состоянии, когда невозможно отличить свои мысли от чужих. — И что мне делать?

— Прежде всего расслабься. В таком напряженном состоянии ты ничего не добьешься. Потом… пусть тело Деда ровно уложат на спину: ноги вместе, руки вытянуты вдоль тела…

Я отдал соответствующее приказание и Тимур с мутантом хоть и удивились, но точно выполнили все мои распоряжения.

— Теперь встань на колени так, чтобы мертвец упирался стопами в твои бедра. И четко выполняй все мои распоряжения.

Я машинально повиновался.

— Постарайся выгнать из головы все посторонние мысли. Попробуй ни о чем не думать. Теперь сосредоточь все внимание на макушке. Расслабь макушку. Все внимание на лоб. Расслабь лоб…

И пошло поехало, пока не дошли до пальцев на ногах.

— Теперь представь что тело твое пустое изнутри, а в макушке гигантский поршень. И этот поршень начинает движение вниз выдавливая из тебя все мысли и желания…

Проделав с десяток медитативных упражнений, порядок и суть которых я и не вспомню, мы через полчаса наконец-то перешли к главному.

— А теперь представь, что внутри головы твоего друга золотистый сверкающий шар. Представь что этот шар медленно скользит внутри его тела и переходит в твое… — голос Рыжика был мурлыкающий, завораживающий. А может, такие интонации предавало ему мое подсознание.

Я не заметил, как тело мое обмякло, и я повалился на пол, погрузившись в глубокий сон. Тимур говорил, что они с Питером тогда очень испугались. А вдруг я умру? Потому как если мутант был голов к жизни в СПб, то о Тимуре этого сказать никак нельзя было. И только убедившись, что я жив, они отправились спать, даже часового не выставив. Я потом их за эту беспечность взгрел не по детски. Ладно, я, меня тогда Рыжик вырубил, а они тоже хороши. Наплевав на все, беспечно завалились спать посреди СПб. Приходите, твари разные, какие угодно, отведайте нас неразумных…

Только вот сон у меня был странный. С одной стороны я вроде бы и спал, а с другой стороны мне казалось, что нахожусь в странном месте. В первый момент, я решил, что это сон такой, только это был не сон.

Я парил в темноте, медленно вращаясь. И в этой тьме, как мне казалось, не было никого кроме меня. Потом неожиданно далеко-далеко вспыхнула маленькая светлая звездочка. Шло время, и она начала постепенно приближаться ко мне, становясь все больше и больше. Через несколько минут я уже видел, что это не просто звездочка, а человек — Дед, такой, каким он был лет двадцать назад, а то и больше. С его лица исчезли глубокие морщины, сложившиеся в маску отчаянья. Еще минута, и он повис в пустоте напротив меня, внимательно меня разглядывая.

— Спасибо, Угрюмый, что «приютил меня».

Я хотел сказать, что думаю, по этому поводу, только не сказал. Такое было ощущение, словно кто-то говорит моими устами.

— Рад был тебе помочь. Но знаешь моя роль в спасении твоего «я» невелика.

— Подозреваю, — согласился Дед. — Ты хочешь добраться до временного портала.

— Да, — кивнул я. — И не я один. Все мы хотим.

— Мы — понятие растяжимое.

— Я, кот, крысюк, «зверек» из магазина, твой…

— Вот о нем не надо. Дважды проходил я через этот портал, желая только одного: чтобы Питер никогда не родился и всякий раз он появлялся на свет.

— Но…

— Только в последний раз что-то изменилось и я не смог пробраться на Ваську.

Я кивнул.

— А теперь ты решил попасть туда на моем горбу?

— Ну, если ты не решишь стереть меня, то да. Я вновь вернусь в свое тело, в прошлое, но буду помнить что случилось, и постараюсь, чтобы все пошло по-другому.

— Предположим, — кивнул я. — Но чтобы все вышло, как ты хочешь, ты должен побольше рассказать мне о том, что нас ждет впереди.

— Зачем? Ты хороший искатель, Угрюмый. Ты сам в нужный момент сообразишь, что делать, а мой рассказ заставит тебя предвзято смотреть на вещи.

— Может ты, Дед, и прав, но все же…

— Иди вперед, — и он стал постепенно отдаляться от меня, таять, растворяться вол тьме.