Читать книгу - "Вход запрещен - Елена Владимировна Ляпина"

– Сильно? – у Алисы ёкнуло сердце.

– Угу. Так, что он потом пару недель провалялся в постели. Ты, наверное, заметила синяки на его лице, когда он пришел в школу после каникул?

– Я… я… – она почувствовала, как слезы подступают совсем близко, – я ничего об этом не знала. Он мне говорил, что просто простыл, – и Алиса шмыгнула носом.

– Просто простыл… – усмехнулся Денис, – да его избили так, что я его еле-еле до дома дотащил. И всё ради тебя.

Ради тебя…

Алиса почувствовала себя ужасно мерзко, предательницей, импостером. Ворон заступился за неё, рискуя своей жизнью, а в ответ она привела его на заклание.

Но придя домой она вновь стала успокаивать себя тем, что у неё просто не было другого выбора. Лучше он, чем Никита. Тем более Ворон слыл хулиганом, многих доставал в школе и, если верить словам Шмаковой, даже какую-то девчонку изнасиловал.

Алиса схватила металлическую линейку и поднесла острый край к коже. Сейчас бы изрезать себя, чтобы заглушить душевную боль физической. Но вдруг ей вспомнились слова Ворона, как он ей говорил, что у неё красивые руки и не нужно их портить, и она бросила линейку на стол и упала на диван, захлебываясь слезами.

Она долго лежала и вспоминала до мельчайших подробностей её последнюю встречу с Вороном. Как они шли по аллее… как он посадил её на забор и стоял близко-близко… тогда она заметила, что у него на переднем зубе сколот уголок, и как это ему шло, добавляло лихости… а раньше она этого не замечала… а как он её поцеловал в развалинах мельницы… боже… Алиса неосознанно дотронулась рукой до своих губ. Казалось, они до сих помнили прикосновение Ворона. Это был её первый в жизни поцелуй. С Никитой она не целовалась.

Алиса достала телефон и залезла в галерею, увеличила сохраненную фотографию Ворона, провела пальцем по его дугообразному шраму, пересекающему губы и прошептала: «Саша». Как живой, кажется, что сейчас вот-вот ехидно прищурит один глаз и подмигнет ей.

«Саша, Саша, Са-ше-нька».

Две крупные слезы упали на экран.

Смартфон вздрогнул в её руке, как будто кто-то написал ей «ВКонтакт». Алиса открыла приложение, но никакого сообщения не было, только в строке диалогов появилось:

«… Black Raven печатает»

Алиса вскрикнула и выронила телефон.

Глава 19. Assistant Snake

Макар сидел за компьютером и смотрел, что задали на дом. А задали много. Макар глубоко вздохнул и обвел курсором вокруг ярлыка любимой видеоигры. Он в последнее время часто немного играл, перед тем как засесть за уроки, в то последнее время, когда у него была своя комната. Но сейчас… Макар обернулся – мама в двух шагах от него гладила белье, увидев, что он повернулся к ней, сразу же прикрикнула:

– Никаких компьютерных игр!

– Я смотрел, что нужно делать по домашке…

Он не успел договорить. Раскрылась входная дверь и на пороге появились шумные сестренки, приведенные с прогулки. Пока бабушка раздевалась и вешала пальто в шкаф, они уже успели сбросить резиновые сапоги и с громкими криками ворвались в комнату, хватая всё на своем пути и швыряя на пол.

– Давай, Макар, делай побыстрее уроки, а то мы сегодня рано спать ляжем, нам твой свет мешать будет, – потребовала мама, убирая утюг подальше от близняшек.

– Нам ничего не задали, – соврал Макар и выключил компьютер.

– Вот и хорошо, – обрадовалась мама, – тогда посиди с сестрами, пока я глажу белье, а то бабушка сейчас обед будет готовить.

– Не могу, мне к Никите нужно сходить чтобы кое-что забрать, это к завтрашнему уроку, очень нужное, – продолжил врать Макар.

– Ну, ладно, – согласилась мама.

Макар поспешно юркнул в коридор, оделся и выбежал из квартиры. Он не мог больше оставаться тут, в этом доме, это не его дом. Его дом – эта двенадцатиэтажная новостройка, где у него была своя комната, где никто ему не мешал, где никто не заглядывал ему через плечо и не следил, что он делает за компом, где можно было закрыться от шумных сестер и спокойно заниматься своими делами.

Злясь на весь мир, Макар не заметил, как вдруг оказался в своем бывшем дворе. Ноги сами отвели его к новостройке, где он совсем недавно жил с семьей. Он немного постоял возле уже не своего подъезда, посмотрел на окна, которые ещё недавно были его. Крупная слеза сорвалась с ресницы и скатилась по щеке. Макар всхлипнул, вытер слезу и пошел вперед, не разбирая дороги. Впереди гремели грузовики.

Он дошел до заснеженного холмика и огляделся. Старый клен совсем согнулся под тяжестью выпавшего снега. Макар обошел вокруг него. Точно ли то самое место? Очень изменилось с того осеннего вечера, когда они тут были. Так, конечно, экскаватор превратил сарайку в руины. Тогда что он здесь делает?

Макар забрался на вершину, присел на корточки и стал разгребать снег. Сначала ему казалось, что это всё бессмысленно – ну где ему, мальчишке, голыми руками расчистить то, что устроил экскаватор? Но вдруг, неожиданно, его ладонь скользнула по гладкой поверхности. Он смахнул снег и прочитал знакомую желтую надпись: «ВХОД ЗАПРЕЩЕН». Стал отодвигать кирпичи и комья глины, на удивление они легко поддались, словно и не примерзли друг к другу. Наконец, он полностью очистил лежащую на груде камней дверь.

Ну, очистил и очистил и что из этого? Зачем ему эта дверь? Макар и сам не знал ответа на свой вопрос.

Он дернул за ручку и дверь поддалась, оторвалась от косяка и приоткрылась, пахнуло знакомой вонью. Вниз, как и прежде вела лестница, целая и невредимая. Путь был открыт.

Макар встал на первую ступеньку, достал смартфон и посветил – лестница уводила в темноту. Сделал ещё шаг, потом ещё… вскоре он уже полностью скрылся под землей и дверь захлопнулась.

Он не испугался, как в прошлый раз. Что-то подсказывало ему, что с ним ничего плохого не случится, он обязательно выберется наружу. Макар спустился до конца и пошел по темному туннелю, подсвечивая себе путь. Подвальный запах уже не обладал такой зловонной крепостью как в сентябре и, к облегчению Макара, вроде нигде не было видно змей. Возможно, они впали в зимнюю спячку, если они туда впадают, он не знал, наверняка.

Но вдруг ему пришла в голову мысль, заставившая его похолодеть – а что если он сейчас наткнется на Никитиного отчима? На обезображенный, лежащий тут с сентября труп или на дядю Колю в