Читать книгу - "Птицы и сны. С.-Петербургъ: хроники иномирья. - Владимир Слабинский"

сестра Дарья заботливо укрыла пациентку клетчатым шотландским пледом. Я снял платок с клетки, в которой сидел кенарь. Птица тут же принялась петь. Музыкальные звуки способствуют погружению в гипнотическое состояние, я предпочитаю живые птичьи трели.

– Доктор, а я… – начала было говорить мадам Иванова, но опытная Дарья прервала ее строгим взглядом и жестом, призывающим к молчанию.

– Слушайте птицу, сударыня, – сказал я громким шепотом и пристально посмотрел пациентке в глаза. – Вы слышите только птичьи трели и мой голос…

Я принялся раскачивать перед глазами пациентки блестящий шарик на нитке. Дарья встала рядом, готовая ко всему.

Лечение аллергии методом гипнотической индукции было изобретено первым русским психотерапевтом князем Алексеем Владимировичем Долгоруковым. Методика мне понравилась своей технологичностью. Погруженный в гипноз пациент как бы помещается в стеклянный футляр. По окончании сеанса он все видит, слышит, вот только становится недоступен воздействию аллергена. Изящно и со вкусом!

Мадам Иванова достигла второй стадии гипноза по классификации Фореля. Ее мышцы обрели восковидную гибкость, характерную для гипотаксии. Лицо женщины разгладилось и напоминало маску, дыхание стало поверхностным.

Дарья, повинуясь моей команде, толстой иглой уколола предплечье пациентки. Мадам никак не отреагировала на это воздействие. Я продолжил чтение гипнотической формулы, обращаясь непосредственно к бессознательному пациентки.

Кенарь продолжал свои трели. Замечательная все-таки птица. Некоторые коллеги для музыкального сопровождения гипнотического сеанса приглашают музыкантов, особенно ценятся арфисты. Но согласитесь, лишний человек в кабинете, к тому же не имеющий профессионального медицинского образования – это чревато непредсказуемыми осложнениями. Храм должен оставаться храмом, и лишь посвященным в нем место.

Пациентка застонала и выгнулась дугой. Мы с Дарьей уложили ее на место. Далось это непросто, пришлось приложить силу, так как тело мадам по своей твердости напоминало дерево. В состоянии каталепсии человека можно уложить на спинки двух стульев, а сверху поместить большой груз. Публика обожает подобные трюки. Я же, как врач, считаю их аморальными.

Так как мадам Иванова погрузилась в стадию сомнабулизма, что сделало возможным применение не только гипнотических, но постгипнотических внушений, я приступил к основной части лечения.

– Вы хорошо слышите мой голос. Вы отчетливо слышите каждое мое слово. Отныне окружающий мир вы видите как бы через оконное стекло. Вы чувствуете себя в безопасности, так как между вами и миром толстое, абсолютно прозрачное стекло…

Дарья заботливо промокнула мой лоб салфеткой. От усталости мои глаза слипались, но я собрался с силами и успешно завершил сеанс.

– Через полминуты я выведу вас из гипнотического сна, я разбужу вас. Сейчас я сосчитаю до трех, и вы проснетесь. Раз – освобождаются от сковывающего действия руки, два – освобождаются ноги и все тело, – я отметил улыбку, скользнувшую по губам пациентки, а также то, что ее дыхание стало глубже. – Три – вы проснулись, откройте глаза! Сеанс закончен! Потянитесь! У вас хорошее самочувствие и настроение! Вы чувствуете себя отдохнувшей и полной сил.

Мадам Иванова открыла глаза, со вкусом, словно кошка, потянулась и, отбросив плед, села на кушетке. Ее глаза лучились счастьем. После правильно проведенного сеанса пациент всегда чувствует себя хорошо отдохнувшим и полным сил, а вот врач, напротив, сильно устает.

– Дарья, будьте любезны, пригласите господина Иванова. А вы, сударыня, пройдите к этому окну, – я жестом показал пациентке, куда именно ей следует встать.

Модест Михайлович Иванов вальяжно вошел в кабинет. Казалось, что он просто лучится самодовольством. На его фоне я показался себе выжатой тряпкой.

– Дорогая, ты в порядке? Доктор, вы не предупредили, что сеанс будет столь долгим! Я устал ждать! Мы можем идти домой?

– Одну минуту, господин Иванов. Для проверки эффективности проведенного лечения необходимо осуществить маленький эксперимент. Подойдите к своей супруге и откройте окно.

– Открыть окно? Доктор, но там же пух!

– Открывайте окно, господин Иванов! – мой голос стал твердым словно сталь.

Чиновник послушно распахнул створки окна. Кабинет мгновенно наполнился тополиным пухом. Дарья громко чихнула. Мадам Иванова удивленно посмотрела на нее и спросила.

– Вы чихаете, но отчего?

На глазах ее мужа блеснули слезы.

– Дорогая, ты здорова! Ты совершенно не реагируешь на пух!

– А как я должна на него реагировать? – в голосе женщины прозвучало неподдельное раздражение.

Услышав этот вопрос, Модест Иванов подхватил жену на руки и, радостно смеясь, принялся вальсировать по кабинету.

Я подал знак Дарье закрыть окно. Сеанс закончен!

IV

Ослепленный гордыней, я был уверен, что теперь долго не увижу чету Ивановых в своем кабинете, но ошибся. Спустя две недели Модест Иванов сидел в кресле напротив меня, ломая руки в отчаянии. В нем и следа не осталось от того уверенного в себе мужчины, что недавно у меня на глазах кружил свою жену. Я отметил бледность его лица, некоторую отечность, появившуюся у него под глазами. Неизменными оказались лишь тщательно прочерченный пробор в аккуратной прическе, и привычка говорить капризным тоном.

– Доктор, я просто в отчаянии! Моя жена выздоровела, ее больше не мучает аллергия. Как оказалось дело совсем не в этом!

– Уважаемый Модест Михайлович, голубчик, не волнуйтесь. Постарайтесь рассказать мне толком, что вас столь сильно обеспокоило? – я придал своему голосу надлежащую для таких случаев глубину и бархатистость. Мои глаза излучали вселенскую доброту старого, мудрого доктора. После некоторой паузы уже другим голосом я распорядился. – Дарья, будьте так добры, принесите нам кофе и сигары.

Чиновник с благодарностью посмотрел на меня. Чувствуя, что контакт с пациентом наладился, я развил успех.

– Чувствую, что разговор у нас с вами будет в высшей степени деликатный. Можете рассказывать мне все, как на исповеди. Врачебная тайна священна! Сигары какой страны вы предпочитаете в это время года?

Чиновник оторопело заморгал и невнятным голосом признался.

– Я, знаете ли, в сигарах не специалист…

– Зря, уважаемый, зря! Хорошая сигара для мужчины – это как охота или, скажем, прогулка на яхте. Впрочем, как врач, я обращаю ваше внимание на умеренность. Хотя в вашем возрасте, а вы еще молоды, об умеренности предпочитают не вспоминать. Так что вас привело?

– Доктор, моя жена фригидна! Раньше я думал, что причиной всему аллергия. Но теперь, благодаря вашему лечению Ирина совершенно здорова и, в то же время, она холодна ко мне!

Я с интересом посмотрел на чиновника.

– Вы женились на девице?

Иванов от смущения поперхнулся сигарным дымом и закашлялся.

– Да, то есть нет!

Я почувствовал, что моя левая бровь поползла вверх.

– Сударь, прошу вас, говорите яснее.

Иванов стал красным, как вареный рак, избегая смотреть мне в глаза, он пояснил.

– Когда мы с Ириной познакомились, она была девицей. Но до свадьбы у нас были близкие