Читать книгу - "Сигизмунд: Вечный крестоносец - Джон Френч"

замечаниях, которыми вы поделились. Их так же осуждали за жестокость и бесчеловечность. Но о них-то вы бы не сказали «оступились»; и что-то мне подсказывает — вы ни за что на свете не назовёте Повелителей Ночи своими братьями.

По лицу Сигизмунда пробежала тень.

— Деяния сами по себе не несут большого смысла. Их причина — вот что по-настоящему важно.

Восемь

ОТПРЫСК ПОЛУНОЧИ

Лежащий в развалинах город дымился. Когда двери боевого корабля открылись, Сигизмунд почувствовал запахи. Прометий. Пластек. Мясо. Клубящиеся чёрные столбы вздымались в безоблачное небо.

— Адовы зубы, — прошептал Ранн.

Боевой корабль накренился, и небо за дверьми сменилось зрелищем разрушенного города. Даже с магнитной фиксацией сабатонов Сигизмунду пришлось напрячь все мускулы, чтобы удержаться на месте. Двигатели за спиной грохотали столь же оглушительно, как и ревущая буря.

Он осмотрелся: сети петляющих дорог, груды обломков, которые когда-то были зданиями, обрушенные стены. Дыры, которые раньше были окнами. По земле ползла тень гор, окружающих город; свет нового дня, словно медленный прилив, изгонял уютные тени. У основания чёрных столбов дыма горел оранжево-чёрный огонь. Город уже не обстреливали. Царило безмолвие, и его не нарушал ни единый взрыв. Ни вспышек трассирующих снарядов, ни взметающихся столбов пыли. Тишина. Тишина, которую он чувствовал сквозь гул корабля.

В развалинах его глаза различили иссиня-чёрные очертания танков и другой военной техники. И силуэты воинов на краю пожарища.

— Зафиксировать цели, — прервал молчание Сигизмунд. — Боевое развёртывание, немедленно.

Ранн кивнул, и сразу же по воксу зазвучали отрывистые приказы. Имперские Кулаки вставали с мест, проверяя оружие. Загудели двигатели, и боевой корабль поднялся выше; через открытую дверь виднелись его металлические собратья — эскадрильи боевых машин кружились по спирали. С крыльев сорвались и загорелись яркостью звёзд тепловые ловушки, но Сигизмунд чувствовал лишь холод внутри и молнии надвигающейся бури. Что-то очень тихо, но внятно подсказывало ему, что так нельзя, что нужно контролировать себя, что без контроля ничего не выйдет…

— Вечные клятвы! — взревел Ранн, и эти слова эхом вырвались из глоток его братьев. Нос боевого корабля задрался вверх; на мгновение видно было лишь синее небо и звёзды, тускнеющие в лучах утреннего солнца. Затем корабль повернул в сторону и спикировал.

Чераут… Долгая и ожесточённая война. Здесь собрались воинства пяти легионов, три примарха и миллионы смертных солдат. Месяцы одного из самых ожесточённых конфликтов, который когда-либо видел Великий крестовый поход. Осады, штурмы, потери, столкновения огромных фронтов; ярость истекающих кровью людей, что не отступят — против воли и силы людей, которые не сдадутся. Позже об этой войне будут вспоминать лишь потому, что она привела к раздору между братьями и трещине в имперской идеологии. Конрад Кёрз пустит кровь Дорну и вступит в будущее, полное злодеяний. Слава и честь, к которым стремился III легион Фулгрима, поблекнут. Это Приведение к Согласию многим захочется вычеркнуть из памяти; мало кто поддержит его знамя с тем же пылом, что и в первые дни.

Когда бои уже вступили в решающую стадию, последние города и крепости на приполярном континенте пали. Но не так, как остальная часть планеты: они не держали оборону неделями и месяцами. Последние города уничтожили один за другим за несколько дней — ударами, которые легионы наносили и с воздуха, и с земли. Защитники Чераута сопротивлялись как могли, но, в конце концов, они были лишь измученными и сломленными людьми. А противостояли им кто угодно, только не люди.

Боевой корабль с гулом выровнялся над площадью. Сигизмунд спрыгнул со штурмовой рампы и тяжёлой рокочущей поступью двинулся вперёд. Храмовник с мечом наготове шёл в сопровождении братьев.

Посреди площади в свободном порядке стояли воины в тёмно-синем. Имперские Кулаки не замедлили темп. Корабли Седьмого взвизгнули, запуская двигатели, и снова взмыли в небо. Сигизмунд шагнул к одному из воинов в доспехах цвета полуночи, а тот в ответ поднял болтер.

Какая глупость! Сигизмунд мгновенно рассёк его оружие мечом. В казённике и магазине разорвались болт-снаряды. Воин отшатнулся, и в ту же секунду в него врезался щит Ранна; клин Имперских Кулаков вонзился в центр площади.

Десантник в шлеме-черепе выступил навстречу Сигизмунду. Сверху шлема у него красовался гребень из красных скелетированных крыльев; в кулаке отпрыска Кёрза взревел цепной меч. Сигизмунд активировал силовое поле — и сталь его клинка столкнулась с мечом противника. Цепные зубья с дорожкой взметнулись в воздух, и лезвие меча Сигизмунда прошло сквозь оружие Повелителя Ночи; линзы его шлема горели кроваво-красным. Храмовник отключил силовое поле за мгновение до того, как меч обрушился на шлем его противника. Промедли Сигизмунд хотя бы секунду, когда его клинок взметнулся, — и он рассёк бы неприятелю и гребень, и шлем, и череп, а затем и грудь, разрезая туловище и выпуская кровь и кишки, так, что они хлынули бы наружу…

Повелитель Ночи пошатнулся. Ударом меча Сигизмунд сломал ему гребень и расколол керамит; на стилизованную под череп лицевую пластину брызнула кровь.

Храмовник пнул Повелителя Ночи в нагрудную пластину. Все вокруг шумели и орали, но шум существовал где-то в ином месте, в ином пространстве, где братья по щиту Ранна стояли плечо к плечу с Храмовниками. Всё, что чувствовал Сигизмунд, — это бурлящая внутри кровь и нить воли; только она удерживала острие меча у горла сбитого с ног Повелителя Ночи. Из его вокс-решётки раздавались какие-то протестующие звуки. Одно движение мышц и воли — и острие меча вошло бы под подбородок шлема и вверх, через рот, в плоть за ним...

— Брат! — пробился в сознание настойчивый голос Ранна. Сигизмунд не пошевелился, однако вновь ощутил существование окружающего мира.

— Какого чёрта ты делаешь? — задыхался Повелитель Ночи. Сигизмунд посмотрел на него сверху вниз, затем поднял голову и обвёл взглядом площадь и город в дыму, пропитанном человеческим жиром. По всему периметру площадь окружали металлические колья, вбитые в землю. С них свисали пронзённые тела — одно над другим; некоторые уже согнулись под тяжестью трупов. В фонтане посреди площади лилась кровь — кровь и кучи свежесодранной кожи.

— Выведите войска из этой