Читать книгу - "Тайный сыск царя Гороха - Андрей Олегович Белянин"

Итого за всю дорогу до батюшки я выслушал около полусотни жалоб устно и не менее двадцати получил в письменном виде, обещая прочесть на обратном пути. Чувствую, что обратно придётся идти огородами. Такое впечатление, будто бы весь город захлестнула волна мелких, но крайне неприятных преступлений, которые и обычным хулиганством-то не всегда назвать можно. И волна эта всё продолжает накатывать, раз за разом увеличивая масштабность причиняемых разрушений. Скоро у нас всё отделение по самую крышу будет жалобами завалено, лукошкинцы — народ активный.

И главное, хоть бы кто вспомнил про мою свадьбу! Вот ведь буквально два дня назад это была самая обсуждаемая на улицах тема, сенсация года, новость дня, а сейчас… Даже не намекнул никто, эгоисты… И я такой же.

На подходе к резной ограде храма меня атаковали сразу шесть мышиноподобных бабулек. Знаете, из разряда тех, что вечно толкутся при церкви, старательно помогая священнику и рьяно прогоняя со своей территории всех, кто не так стоит, не так крестится, не тому молится, не с тем выражением лица и вообще в мини-юбке. Они на меня давно крысятся, считают, что я отца Кондрата всенепременно посадить хочу. Для них он «святой», а для нас такой же гражданин, как и все. К тому же, с моей точки зрения, батюшка отличался крутым нравом, скоропалительностью решений и лёгкостью на кулачные разборки «за правое дело». Короче, в порубе он у нас сидел, и не раз, было за что… Я нашёл его в специальной церковной каптерке в алтарной части. Отец Кондрат встретил меня барским изгибом брови, лично меня он величаво терпел исключительно из уважения к постулату «любая власть от Бога!», что абсолютно не мешало нам пару раз успешно сотрудничать.

— Здравия желаю, падре!

— Сам ты это слово! — огрызнулся батюшка, не поворачивая головы.

— О, да вы не в настроении с утра пораньше?

— Будешь тут в настроении, когда Господь такое рабам своим грешным сподобит…

— Бл… блин горелый, — едва не выругался я, когда священник обернулся ко мне лицом — левая половина бороды была густо заляпана воском, под глазом багровел синяк впечатляющий, а левая рука обёрнута мокрой тряпочкой.

— Кадилом на службе увлёкся…

— Уф… я уж думал, вас тут фашисты пытали…

— Не свезло, всех делов-то, — отмахнулся отец Кондрат. — Кадило с пальца возьми да и соскочи! Мне по мордасам, я от боли великой грешным ликом в свечи поминальные, ну там и руку обжёг, сподобился… И смех и грех, и пожаловаться некому. А ты зачем явился-то?

— Да так… — У меня голова начинала просто пухнуть от всех этих подозрительных невезений. — Дату венчания хотел уточнить.

— Как договорено, так тому и быть. На следующей неделе, в пятницу, с утречка на исповедь, а к обеду ужо обручу тя, грешника, с невестой молодою. Чего ж уточнять?

— Ну если… всё передвинуть, к примеру?

— Нешто жениться раздумал? — недобро сощурился батюшка. — Нехорошее это дело — от венца увиливать, не по-божески будет. Неженатыми на земле тока монахи ходят, а с твоей-то рожей ни в монастырь, ни в сенат, ни на паперть… Женись, участковый, не то я прокляну!

Я молча поглядел ему в глаза. Отец Кондрат, видимо, так понял, что увлёкся, и, сменив гнев на милость, широким жестом предложил мне чаю. Рассиживаться не хотелось, но пару вопросиков я ему всё-таки задал:

— А что, в последние два дня никто из прихожан не жаловался на внезапное невезение?

— Было такое…

— А что это, по-вашему, может, бесы?

Батюшка вновь начал наливаться краской, ошибочно полагая, что я имею в виду его кульбит с кадилом, но меня интересовало совсем другое. Я, кажется, нащупал нить. А бесы так, для поддержания разговора…

* * *

Обратно в отделение я уже не особо спешил: если мои догадки верны, я туда просто не дойду. Мне — не повезёт! Главное — не думать об этом. Вообще не думать. Дать событиям течь «естественно», своим чередом, ничего не менять, двигаться вперёд согласно установленному плану, и только тогда неожиданность будет вполне ожидаемой.

А вечером, если вернусь (тьфу, когда вернусь! Какое ещё «если»?!), поставить бабулю перед фактом. Она не первый день в милиции и как эксперт-криминалист всегда себя оправдывала, значит, найдёт решение и сейчас. Главное — представить ей максимум информации. В этом полусказочном-полуреальном мире ни в чём нельзя быть стопроцентно уверенным. Преступники используют волшебство, свидетели заколдовываются, улики говорят человеческим языком, про суд и прокуратуру вообще лучше не упоминать — самодурские перекосы такие, что звёзды на погонах плавятся. Легко ли нам, милицейским, следить за законом и порядком, твёрдо зная, что каждого задержанного злодея ждёт обычно одно и то же наказание — плаха… Ну или при очень-очень-очень снисходительном судье — публичная порка кнутом и сахалинская каторга. Это лучше, да?! Хотя, конечно, успехи в профилактике правонарушений у нас огромны…

— Стой, сыскной воевода! — грозно раздалось за моей спиной, и шестеро смущённых стрельцов царской охраны взяли меня в кольцо. За их спинами, сдвинув брови, маячил седобородый боярин Кашкин.

— Это арест? — с ноткой радости уточнил я. Вот говорил же, что не повезёт!

— Милиция твоя арестовывает, а мне государь повелел тебя сей же час лишь пред свои очи поставить! Чуешь ли разницу?

— Примерно, — согласился я, и мы неторопливо направились к гороховскому подворью.

Всю дорогу старина Кашкин по-отечески увещевал меня не спорить с государем, смиренно принять царскую волю, не грубиянничать и не махать презумпцией невиновности, а матушку Лидию Адольфину вернуть законному мужу по-хорошему.

Ой, да можно подумать, я против?! Мне одного Гороха в роли рядового стрельца на службе по уши хватило, а уж держать бывшую австрийскую принцессу в посудомойках… Хотя на первый взгляд со своими обязанностями она справлялась неплохо, а прислуги у нас нет. Жаль будет отпускать…

— Пока идём, разрешите уточнить один вопрос, — спросил я чисто для поддержания разговору. — У вас вчера или сегодня ничего такого малоприятного не происходило?

— У меня-то?

— Да, лично у вас. Ну там споткнулись на ровном месте, встали не с той ноги, государя локтём невзначай пихнули, когда он рюмку алкоголя ко рту подносил, мало ли…

— Тьфу на тебя, балабол, — совершенно не обиделся старый боярин. — Ничего такого со мной не случалось. А вот тебе придётся перед царём ответ держать! Эх, молодёжь…

Значит, эпидемия захватила ещё не весь город. Возможно, речь можно вообще вести об отдельных районах или хаотическом