Читать книгу - "Фантастика 2025-46 - Маркус Кас"

чью сторону принять в случае возможной заварухи в городе. Но, так ничего и не решив, они уже за полночь постановили расходиться, понадеявшись, что утро вечера мудренее и время подскажет – как им жить дальше.

И тут случилось вот что. На ночной дороге за Обводным каналом полыхнули яркие лучи фар, и послышался тот самый лязг и грохот, о которых так красочно рассказывал старший урядник Горшков. Мысли об отдыхе моментально вылетели из казачьих голов, и они гурьбой высыпали на набережную, не зная, куды бечь и кому сдаваться.

Ревя двигателями и лязгая гусеницами, три приземистые коробки двигались по набережной Обводного канала. Теперь казаки точно поняли, что эти прибыли по их душу. В свете фар было видно, что на грозных машинах восседали, словно мужики на телеге с сеном, вооруженные люди.

Пока железные коробки приближались к казармам, в первые ряды глазеющих казаков протолкнулись члены полковых комитетов. Страха не было. Во-первых, казачки по натуре своей были не робкого десятка, а во-вторых, им почему-то думалось, что русские люди не должны стрелять в своих же, русских. Большевики на этот раз пришли к власти тихо, без пальбы и кровопролития, никого не напугав, кроме разве что питерских гопников и послов Антанты. Но ни мнением первых, ни тем более мнением вторых казаки, в общем-то, не интересовались. Им вполне хватало и своих забот.

Поэтому никто из них даже не вздрогнул, когда все три машины остановилась шагах в двадцати от толпы. С первой из них ловко спрыгнула высокая плотная фигура.

– Здорово, земляки-станичники! – сказал военный. Должно быть, главный среди незваных гостей. Следом за ним с брони посыпались и остальные. В темноте не было видно, что механики-водители и наводчики-операторы БМП остались все на своих местах

Казачки в ответ тихо загудели и вытолкнули из своих рядов хорунжего Платона Тарасова, одного из самых уважаемых и степенных казаков.

– И вам здорово, добрые люди, – осторожно ответил Платон, потом немного помолчав, спросил: – Вы чьи же такие бу- дете?

Офицер-поручик – в свете фар блеснули три маленькие звездочки на погонах, сделал шаг вперед:

– Господин хорунжий, не знаю, как там вас по имени-отчеству, мы роду-племени казачьего и служим лишь России-матушке и товарищу Сталину, а более – никому.

– Сталину, говорите, – почесал в затылке Платон, – а пошто ваш Сталин всех казаков под германские пулеметы погнать хочет, чтобы всех казачков извести, а землю нашу иногородним отдать? – Хорунжий с победным видом обернулся: – Верно я гутарю, братцы?

– Верно, верно, – загудела толпа.

– И кто тебе сказал такую ерунду? – со смехом выкрикнул из темноты один из прибывших.

– Так такой же большевик, Яковом Свердловым его кличут, – степенно сказал Платон Тарасов, – своими ушами слыхал, что, дескать, по наущению Сталина нас, казаков, генералы-золотопогонники пошлют под Ригу, в самое пекло, прямиком под германские пулеметы. И когда никого не останется, Сталин нашу землицу для иногородних-то и заберет. Так что отвечай, поручик, пошто нехристю служишь?

– Ты, станичник, до седых волос дожил, да только ума не набрался, – язвительно ответил морской поручик. – Это кто же нехристь-то, товарищ Сталин, что ли? Да чтоб ты знал, грузины в православии постарше даже нас будут. А товарищ Сталин, так он вообще в семинарии учился, не доучился только. Пошел за правду бороться, как Христос заповедовал.

– Точно, дядь Платон, он правду гутарит, – крикнул откуда-то сзади молодой голос, – православные они, грузины эти.

Хорунжий Тарасов, уже имеющий вид «сижу в луже», возвысил на молодого казачка голос:

– Цыц, Митрофан, не лезь в разговор старших. Ума-разума сначала наберись! Без тебя знаю, что православные они, это я так – проверял.

Если Платон Тарасов и собирался кого этим заявлением запутать, то он дал маху. Грохнул такой взрыв хохота с обеих сторон, что дезавуированный «авторитет» тихо и незаметно покинул площадку, чем моментально воспользовался его оппонент.

– Станичники, да вы что, совсем из ума выжили? Кому вы поверили? Тем, для кого, как они сами говорят, «Россия – это охапка хвороста, брошенная в мировой пожар революции»? Да вы для них быдло, которое должно убивать друг друга для торжества их революции. Вот что говорил Свердлов о русской деревне, – поручик вытащил из кармана лист бумаги и начал читать вслух: – «Только в том случае, если мы сможем расколоть деревню на два непримиримых враждебных лагеря, мы сможем разжечь там гражданскую войну». Понятно теперь, что им нужно?

Из толпы казаков раздались возмущенные голоса:

– Ироды!

– Так вот они что хотят!

– Убить за такое мало!

– Но и это еще не все. Тут и про вас написано… Хотите знать, что он про «искоренение казаков как сословия» говорил? Вам прочитать вслух? – спросил поручик.

Толпа жадно выкрикнула:

– Давай! Читай, что там эти ироды еще придумали!

И поручик начал читать:

– «Признать единственно правильным самую беспощадную борьбу со всеми верхами казачества путем поголовного их истребления…»

Толпа, услышав эти слова, ахнула от возмущения… А поручик продолжал читать страшные для казаков слова человека, который совсем недавно клялся в любви к ним:

– «Провести массовый террор против богатых казаков, истребив их поголовно… Конфисковать хлеб и заставить ссыпать все излишки в указанные пункты. Это относится как к хлебу, так и ко всем сельскохозяйственным продуктам… Провести разоружение, расстреливать каждого, у кого будет обнаружено оружие после срока сдачи… Вооруженные отряды оставлять в казачьих станицах…»

Поручик не дочитал все, что было когда-то сказано Свердловым и воплощено в жизнь на казачьих землях… Станичники буквально ревели от ярости. Какие-то горячие головы уже размахивали обнаженными шашками и порывались тут же рвануть на Смольный, чтобы порубить в капусту Свердлова с его подручными.

А поручик, решив окончательно довести казачков до кондиции, сначала подождал, пока они немного успокоятся, потом продолжил:

– А вот с этим, «кожаным», был еще один, с бородкой, кучерявенький такой. Троцкий его фамилия. Хотите знать, что он о вас говорил? – Услышав рев толпы, который можно было посчитать за знак согласия, поручик снова развернул свой листок. – Вот что было написано в газете, которую редактировал этот Троцкий: «У казачества нет заслуг перед русским народом и русским государством… Дон необходимо обезлошадить, обезоружить, обезнагаить. На всех их революционное пламя должно навести страх, ужас, и они, как евангельские свиньи, должны быть сброшены в Черное море…»

Страшно было смотреть на то, что творилось сейчас на набережной Обводного канала. Все казаки, даже те, кто считал, что не надо соваться в неказачьи дела, готовы были порвать в клочья голыми руками Свердлова и Троцкого. В казачьи казармы тем дорога теперь была навек заказана.

Когда крики доведенных