Читать книгу - "Трилунье. Острова Луны - Алла Вологжанина"

– А ты пытался меня на балу придушить, чтобы печеньками не делиться, не иначе, – огрызнулась она.

Евгений от души расхохотался и зааплодировал. Но буквально пяток хлопков спустя оборвал это действо и легонько дал Карине по затылку.

– Если ты решила тут остроумием мериться, то не теряй времени, – холодно, будто не ржал только что, произнес он. – Во-первых, проиграешь, во-вторых, ты здесь элементарно не за этим.

Карина не успела спросить, зачем же она здесь. Никто вообще ничего не успел, только взвизгнула Арисса – Митька прыжком через стол повалил Евгения вместе со стулом и уселся ему на грудь.

– Тронешь ее хоть пальцем, глотку вырву, – коротко и деловито сообщил он, как будто за столом переговоров находился да при галстуке. – Ты ей достаточно нагадил, знаккер Радов.

Знаккер Радов откинул назад голову и засмеялся, словно молодой оборотень на грани трансформации его ничуть не напугал. А полу-секундой позже неведомо откуда взявшийся вихрь поднял Митьку (Карине даже показалось, что за ухо!) и без церемоний впечатал парня обратно в кресло. Тот же вихрь вернул отца в изначальное положение, причем удостоил его куда более деликатного обращения и совсем уж легкими касаниями восстановил пострадавшие чашки и блюдца. Юлли захихикал из-под своего капюшона. На черта он прячется вообще? Карина уже поняла, где его видела, а он понял, что она это поняла…

– За моим столом я не потерплю такого поведения! – Арисса развернула руку ладонью вверх, подманила вихрь и втянула его в собственные пальцы. – Еще один подобный демарш, Гедеминас Заккараускас, и ты останешься голодным. А то и избитым.

Митька вообще соображал быстро. Вот и сейчас моментально понял, что качать права чревато не столько физическим, сколько информационным голодом, да и вообще они с Кариной в меньшинстве. Мальчишка взял себя в руки и, не хуже Арнохи преображаясь в юношу из высшего света, извинился перед хозяйкой. Но Евгения проигнорировал.

– Ну что ж, если инцидент исчерпан, – по тону Ариссы было ясно, что никаких тут «если», – то предлагаю продолжить чаепитие. Тем более что, несмотря на старания Юлли и Евгения, у меня еще есть чем «отравить» дорогих гостей.

Она иронически кивнула дочери и изящным жестом вновь выпустила вихрь из пальцев левой руки. Левша, надо же. И тут Карина не в маму уродилась. На столе появились какие-то вазочки, корзиночки, кувшинчики. Такие изящные и хрупкие, что ничего, кроме уменьшительно-ласкательных наименований, им не подходило. Печеньица, конфетки, вафельки в них тоже выглядели валансьенским кружевом, да и пахли тонко и нежно.

– Колбасу, значит, зажали, – прокомментировала Карина, – а я-то думала, у вас тут новогодняя вечеринка в разгаре. Но с таким угощением, думаю, гостей надолго не хватило.

Прокомментировала и поняла, что Арисса внимательно рассматривает ее сквозь полуопущенные ресницы. Так, словно сравнивает с каким-то образцом. И улыбается краешками рта.

– Вечеринка была ночью. А сейчас уже почти утро. Хочу я того или нет, я должна выполнять свои обязанности, – сказала мать, и в голосе зазвучали знакомые хрустальные интонации, – жаль, ты не увидела весь процесс передачи информации из… скажем так, атмосферы в Информаториум. Но это поправимо, ибо этот процесс разворачивается дважды в сутки.

Евгений Радов поморщился, словно его совершенно не устраивало то, что дочь сможет наблюдать за работой Информатриссы.

– Вечеринку прервало появление той твари, которую мы пытались уничтожить, как раз когда вы притащились, – неожиданно сварливо сообщил он, – или хотя бы изгнать.

– Дракона? – уточнила Карина. – Что ж ты заливал Диймару Шепоту, что драконы – это миф? Он тебе, конечно, не поверил, но все равно – зачем?

– Не твое дело, детеныш.

Стариковская сварливость Евгения Радова сменилась насмешливостью и легкостью речи с пугающей скоростью. «Нервы у него, похоже, подрасшатались», – с мстительной радостью подумала Карина. Юлли, словно подслушав ее мысли, хмыкнул.

– Кто же знал, что мальчишка окажется таким упорным? Может, мы зря сбросили его со счетов, Ари? – задумчиво спросил он. – Если юный дракон будет под рукой, то не придется… – он откашлялся, – мириться с временным дискомфортом…

– В таком случае позор и крах того паучерта нам на руку, – не давая ему закончить, усмехнулась Арисса.

– «Того» паучерта, между прочим, зовут Лу-лун. – Карина обозлилась так, что потеряла способность мыслить ясно, и даже не обратила внимания на то, что Митька под столом наступил ей на ногу. – А человека, которому с твоей подачи, госпожа Императрица… или кто ты там? Ин-фор-мат-ри-ца? Которому голову отрезали, звали Арман Кольдегар. И когда он учился в школе, он участвовал в гонках на драконоидах, но не выигрывал.

– Надо же, как интересно. – Глаза Ариссы блеснули, тонкие пальцы сжали ложечку так, что по идее должны были костяшки побелеть. Но побелела ложечка. – И к чему, позволь полюбопытствовать, ты мне это говоришь?

– К тому, что из-за твоих выходок страдают ни в чем не повинные живые существа. Которые вообще к твоим делишкам отношения не имеют. Которых ты даже по именам запомнить не напрягаешься! Что ты тут вообще творишь?! Вот только еще и ты мне не заливай, что мир спасаешь. Вас, таких спасителей, столько развелось, что апокалипсисов на всех не напасешься.

Митька бросил пинать ее под столом. Все равно без толку. А если Карина охромеет, то с нее толку еще меньше будет.

– О, – только и сказала Арисса, ставя чашку на блюдце и наконец глядя прямо в глаза девочке. – О нет, мы никогда не ставили целью спасение мира. Это удел глупцов. В нашем случае мир, конечно, станет лучше. Но это будет лишь побочный эффект. Мы же просто ставим эксперимент.

– Что? – Карина многое ожидала услышать, но только не это. – Эксперимент, прости? А ничего, что вот этот экспериментатор, который мой папочка… – Она запнулась и закашлялась.

Ей хотелось сказать: «Вот этот экспериментатор, который мой папочка и который говорил мне: „Привет, детеныш", подбрасывал к потолку и обещал, что, когда я подрасту, превращаться будет не больно…» Но слезы начали душить на полуфразе. Карина, если честно, забыла, о чем хотела сказать, да еще дико бесил присутствующий в качестве мебели Юлли. В качестве ехидно ухмыляющейся мебели, чтоб ему провалиться!

– Да-да? – На секунду разлет бровей Ариссы превратился в изгиб, отчего она вдруг стала страшно похожа на Клару.

– Ты знаешь, что он собрал этот самый… Охотничий круг? – выпалила Карина. – И что они с Клариссой должны были меня отдать кому-то там до последнего дня года, то есть до вчерашнего? Так что не знаю, зачем я тебе тут нужна, да и нужна ли вообще, но он точно утащит меня у тебя из-под носа…

И поперхнулась. Потому что Митька, которому явно не понравился ее монолог, просто затолкал ей в рот первую попавшуюся конфету. Надо сказать, фантастически вкусную, похожую на шоколадный трюфель, но с чертовски ярко выраженным цитрусовым ароматом.