Читать книгу - "Дух мщения. Битва за Молех - Грэм Макнилл"

Несмотря на напыщенность тона, Рэвену понравилось упорство Семпера, и он кивнул.

— Сделайте это, лорд-адмирал, — сказал он. — Отрядите провоцирующую группу и пожелайте им доброй охоты.

В камере не было никакой мебели, даже кровати. В одном углу лежали сложенный тонкий матрас, побитый ночной горшок и маленькая коробочка, похожая на дарственный футляр для медали.

— Ты выглядишь так, словно увидел привидение, — произнесла Мерсади, поднимаясь с колен.

Локен раскрыл рот, но не издал ни звука.

Она была второй из увиденных им умерших людей, однако из плоти и крови. Она была здесь. Мерсади Олитон, его личный летописец.

Она жива. И здесь. Сейчас.

И все же она изменилась. В резком свете были видны потускневшие шрамы, описывающие петляющие дуги на боках и верхней стороне уменьшившейся головы. Хирургические рубцы. Вырезания.

Она заметила его взгляд.

— Они забрали встроенные катушки памяти. Все изображения и летописи, что у меня были. Все пропало. От них остались лишь мои органические воспоминания, да и те начинают угасать.

— Я оставил тебя на «Духе мщения», — произнес Локен. — Я думал, ты мертва.

— И была бы, если бы не Йактон, — отозвалась Мерсади.

— Йактон? Йактон Круз?

— Да. Он спас нас во время убийства летописцев и забрал с корабля, — сказала Мерсади. — Он тебе не говорил?

— Нет, — ответил Локен. — Не говорил.

— Мы спаслись с Йактоном и капитаном Гарро.

— Вы были на «Эйзенштейне»? — спросил Локен. В нем боролись недоверие и изумление. Круз мало рассказывал об опасном путешествии с Исствана, однако было трудно поверить, будто он не удосужился упомянуть, что Мерсади выжила.

— И я была не единственной, кого спас Йактон.

— Что ты имеешь в виду?

— Эуфратия выбралась с «Духа мщения». И Кирилл тоже.

— Зиндерманн и Киилер живы?

Мерсади кивнула.

— Насколько мне известно, да. Но пока ты не спросил — я не знаю, где они. Я никого из них не видела уже годы.

Локен прошелся по камере. Внутри него бурлили болезненные эмоции. Зиндерманн был ему близким другом. Наставником с высочайшим интеллектом и своего рода доверенным лицом, мостиком между трансчеловеческими ощущениями и заботами смертных. То, что Киилер также выжила, было чудом, поскольку имажист действительно мастерски умела впутываться в неприятности.

— Ты не знал, что она жива? — спросила Мерсади.

— Нет, — сказал Локен.

— Ты слышал о Святой?

Локен покачал головой.

— Нет. Какой святой?

— Ты был вне игры, да?

Разозленный и сбитый с толку, Локен замешкался. Ее нельзя было винить, однако она была здесь. Ему хотелось накинуться на нее, но он судорожно выдохнул, и, похоже, это сбросило тяжкий груз желчности.

— Думаю, я был мертв, — произнес он наконец. — Какое-то время. Или все равно что мертв. Может быть, я просто заблудился, очень сильно заблудился.

— Но ты вернулся, — сказала Мерсади, потянувшись взять его за руку. — Они привели тебя обратно, поскольку ты нужен.

— Так мне говорят, — устало ответил Локен, обхватив ее пальцы своими, стараясь не сдавить слишком сильно.

Они стояли неподвижно, никому не хотелось нарушать молчание и взаимную близость. Ее кожа была мягкой и напомнила Локену один миг его жизни. Когда он был юн и невинен, когда любил и был любим. Когда он был человеком.

Локен вздохнул и выпустил руку Мерсади.

— Я должен вызволить тебя отсюда, — сказал он.

— Ты не можешь, — ответила она, убирая ладонь.

— Я один из избранников Малкадора, — произнес Локен. — Я отправлю сообщение Сигиллиту и позабочусь, чтобы тебя вернули на Терру. Я не позволю, чтобы ты гнила здесь еще хоть минуту.

— Гарвель, — сказала Мерсади, и он замер от того, что она назвала его по имени. — Они меня отсюда не выпустят. Я долго пробыла в самом сердце флагмана магистра войны. Людей казнили за меньшее.

— Я за тебя поручусь, — произнес Локен. — Гарантирую твою лояльность.

Мерсади покачала головой и скрестила руки.

— Если бы ты не знал, кто я такая, если бы не делился со мной своей жизнью, захотел бы ты освобождать кого-то вроде меня? Будь я чужой, как бы ты поступил? Выпустил? Или оставил бы в заключении?

Локен шагнул вперед.

— Я не могу просто оставить тебя здесь. Ты такого не заслуживаешь.

— Ты прав, я этого не заслуживаю, однако у тебя нет выбора, — ответила Мерсади. — Ты должен меня оставить.

Ее рука потянулась погладить голый металл его доспеха без знаков различия. Тонкие пальцы прошлись вдоль оплечья и по изгибу наплечника.

— Странно видеть тебя в этой броне.

— У меня больше нет легиона, — просто сказал он, злясь на ее сознательное желание оставаться в этой тюрьме.

Она кивнула.

— Мне говорили, ты умер на Исстване, но я не поверила. Я знала, что ты жив.

— Ты знала, что я выжил?

— Да.

— Откуда?

— Мне сказала Эуфратия.

— Ты говорила, не знаешь, где она.

— Не знаю.

— Тогда как…

Мерсади отвернулась, словно не желая озвучивать свои мысли из опасения, что он станет над ними смеяться. Она наклонилась, чтобы подобрать с пола рядом с матрасом дарственный футляр. Когда она обернулась, Локен увидел, что ее глаза влажны от слез.

— Мне снилась Эуфратия, — произнесла Мерсади. — Она сказала мне, что ты придешь сюда. Знаю, это звучит нелепо, но после всего, что я видела и пережила, это нормально.

Злость покинула Локена, ей на смену пришло гулкое чувство беспомощности. Слова Мерсади затронули что-то глубоко внутри него, и он услышал тихое дыхание третьего, призрака тени в комнате, где никого не было.

— Это не нелепо, — ответил он. — Что она сказала?

— Она велела мне отдать тебе это, — произнесла Мерсади, протягивая коробочку. — Чтобы ты ее передал.

— Что это такое?

— Нечто, когда-то принадлежавшее Йактону Крузу, — отозвалась она. — Нечто, в чем, как она сказала, он снова нуждается.

Локен взял коробочку, но не стал ее открывать.

— Она велела напомнить Йактону, что он больше не Вполуха, что его голос услышат лучше, чем кого-либо другого в легионе.

— Что это значит?

— Не знаю, — сказала Мерсади. — Это был сон, а он не похож на точные науки.