Читать книгу - "Гражданин преисподней - Николай Чадович"

– Что это с ним? – не на шутку встревожилась Феодосия. – Он случайно не припадочный?

– Припадочный, – кивнул Кузьма, кое-что знавший понаслышке о странных пристрастиях Фуцела. – Только в своем репертуаре.

Разобиженный Юрок, уже давно игравший в молчанку, буркнул:

– Он балдеет, разве не видишь? От тебя, между прочим, балдеет. Глюки ловит, как наркот.

– Ничего удивительного! – Феодосия кокетливо передернула плечами. – От меня многие балдеют. Одни только вы критику наводите.

– Мы любя, – немного оживился Юрок. – А что, если тебя ему запродать? Авось согласится.

– Не нужен мне такой старый хрыч! – всполошилась Феодосия. – Хоть бы образину умыл! Можно подумать, что его на помойке нашли.

– Дура, тебя не замуж сватают, а на Торжище продают! Между прочим, твоя инициатива. Где это видано, чтобы свиноматка или ящик гвоздей сами себе хозяев выбирали? – Для вящей убедительности Юрок постучал пальцем по своему виску.

– Да на какие шиши он меня купит? – продолжала упираться Феодосия… – Ты глянь, у него даже обувки пристойной нет.

– Все у него есть! Он, между прочим, самый богатый человек в Шеоле. Если, конечно, не считать вашего игумена да кое-кого из наших папаш.

– Это точно? – Феодосия перевела взгляд на Кузьму.

– Точно, – кивнул тот. – Я, правда, сам его богатств не считал, но люди врать не станут.

А тот, о ком шла сейчас речь, между тем вышел из сладкого забытья и поинтересовался, подозрительно глядя на сотрапезников:

– О чем базар?

– О деле. – Юрок решил ковать железо, пока оно горячо, а для большей доходчивости даже перешел на «ты». – Тебе эта баба нравится?

– Которая? – Похоже, что Фуцел так окончательно и не пришел в себя: случилась передозировочка, особенно опасная для старческого организма.

– Вот эта! – Юрок пальцем указал на Феодосию, поспешившую принять одну из своих самых соблазнительных поз (за бородавку на носу и отсутствующий зуб сейчас можно было не беспокоиться – света в корчме хватало ровно настолько, чтобы не пронести кружку мимо рта).

– Нет! – ответил Фуцел. – Мне бабы никогда не нравились.

Феодосия сразу увяла, но Юрок решил бороться до конца, таким уж воспитал его папа Кашира.

– Почему же ты на нее облизываешься, как монах на сало? – поинтересовался он.

– Мне запах ее нравится, – признался Фуцел.

– Вот и бери ее вместе с запахом.

– Как это – бери? – не понял Фуцел.

– В смысле – покупай.

– Разве она продается?

– Мы сюда за этим и пришли.

– Сколько хотите? – Фуцел сразу оживился: как-никак, а торговые сделки были для него сейчас столь же привычным делом, как раньше штурм ларьков и киосков.

– А сколько дашь?

– Надо подумать. – Фуцел еще раз обнюхал Феодосию, и она этому уже не препятствовала.

– Чего тут думать! – наседал на старика Юрок. – Товар редкий. И стоит соответствующе.

– Погоди… Дай отдышаться… – Глазки Фуцела вновь замаслились. – Время скудное… Не осталось больше в Шеоле хорошего товара… Да и мои закрома опустели… – Вдобавок ко всему он оказался еще и скопидом.

– Не прибедняйся! В могилу с собой добро не захватишь. Хоть поживешь в счастье последние годы. Мы тебе не бабу продаем, а цветок. – Юрок чмокнул кончики своих пальцев.

Тем временем Кузьма что-то шепнул Феодосии на ухо, и та, кивнув, покинула компанию. Правда, далеко она не ушла, а, остановившись у чадящего очага, принялась энергично разминать члены, словно собиралась с кем-то бороться.

Торг между тем принял более конкретные формы. Инициативу перехватил Кузьма, которого не покидали заботы о маленьких крылатых друзьях.

– Перво-наперво нам нужно ведро водяры. Только самой крепкой… Хватит ведра? – Он покосился на Юрка.

– Для начала хватит, – буркнул тот.

– Потом лично мне нужна хорошая походная баклага, – продолжал Кузьма.

– Не мой товар, – ответил Фуцел. – Этим его друзья-темнушники промышляют. Нальешь им полную баклагу, взамен получишь пустую.

– Теперь скобяные изделия… Хороший нож, а лучше пару. Топорик…

– Топориков нет. Бери кухонный секач. Почти то же самое.

– Пусть будет секач… Еще ботинки бы крепкие. – Кузьма глянул на незавидную обувку Венедима. – Вот, пожалуй, и все… Хотя нет. Нужна еще всякая мелочовка для обмена. Иголки там, пуговицы, крючки, зажигалки…

– Может, вам все отдать, что у меня есть? – прищурился Фуцел.

– Все не надо. А то, что я назвал, изволь отвалить.

– Что ты все о себе да о себе! – осерчал Юрок. – Между прочим, я этот торг начал! У меня тоже сильная нужда! Про горючее мы уже столковались. Теперь… – Он стал загибать пальцы. – Чай, шоколад, приличный прикид, не хуже, чем у папы Каширы, часы, лекарство от дурной болезни, как оно точно называется, я потом скажу…

– Это не торговля, а грабеж! – Фуцел выпятил грудь, словно собираясь от обороны перейти в наступление.

Уяснив, что настал решительный момент торга, Кузьма поспешил призвать на помощь ударные силы. Повинуясь его сигналу, Феодосия, по разгоряченному лицу которой уже струился пот, подплыла сзади к Фуцелу и обвила костлявые стариковские плечи своей могучей десницей.

От такой ласки бедняга даже поперхнулся и прыть свою сразу подрастерял – уж слишком весомыми (в буквальном смысле слова) оказались предъявленные ему аргументы.

Тут уже надо было думать не о продолжении торга, а о том, как не потерять лицо.

– Допустим, я ее куплю, – уточнил старик. – Стану, так сказать, собственником. Что дальше?

– Делай с ней что хочешь, – пояснил Юрок.

– Все, что хочу?

– Само собой. Товар-то теперь твой. Можешь дальше продать, можешь сам использовать. В разумных, конечно, пределах. Ведь если, к примеру, я твоим ножом зарежусь, ты за это не ответчик. Понимаешь?

– Как не понять… – Старик даже шевельнуться не мог, так давили на него рука и грудь Феодосии. – Тогда пошли ко мне в лабаз. Там все и обтяпаем. Я такой товар покажу, что вы больше ничего не пожелаете…