Читать книгу - "Прозаические лэ - Елена Хаецкая"

– В Ирландию возвращаются заложники, которых король Норвегии забрал пять лет назад, когда победил нашего короля.

– А мне-то какое до этого дело? – спросил карлик.

– Говорят, между этими двумя королями теперь прочный мир.

– Как будто бедного карлика волнуют деяния сильных мира сего.

– Вместе с заложниками возвращается королевская дочь Валентина.

– У тебя на уме только женщины, – сказал Грелант. – Скоро я доживу до того дня, когда это тебя погубит, и тогда нашей противоестественной дружбе придет конец.

И он проглотил сразу два пирожка, приготовленных Квинталином.

– Если верить слухам, король Ирландский намерен выдать Валентину замуж за сына короля Норвежского Турольда.

– Как ты только запоминаешь все эти мудреные имена? – изумился карлик.

– Это потому, что я умен, – объяснил Квинталин.

Карлик задумался и покачал головой:

– Нет, ты не умен, Квинталин, но весьма хитер. Расскажи-ка мне, что ты задумал!

– Я хочу украсть Валентину, королевскую дочь.

Будь на месте Греланта какой-нибудь человек, он тотчас взялся бы отговаривать Квинталина и утверждать, будто тот сошел с ума. Но Квинталин хорошо знал, с кем стоит водить дружбу, и только улыбался, поглядывая искоса на Греланта своим козьим глазом. Человечий же глаз Квинталина был наполовину закрыт веком и по обыкновению дремал.

Грелант отпил пива из кувшина, задрал голову к верхушкам деревьев и надул большой пузырь из слюны. Когда пузырь лопнул, Квинталин сказал:

– Нужно подготовиться. Слыхал я, Валентину повсюду сопровождает женщина по имени Артуса, ее нянька, воспитательница и крестная. Боюсь, с этой Артусой нам не совладать – она очень сильна.

Квинталин покачал головой:

– И ты еще удивляешься тому, что я запоминаю имена королей и королевских детей! Тебе же известно даже то, как зовут их слуг и воспитателей.

– Если бы ты был хоть сколько-нибудь умен, человек, то понимал бы, какие вещи по-настоящему заслуживают запоминания. Короли сменяют друг друга, королевские дочери рождаются одна за другой; но такие существа, как Артуса, неповторимы и очень опасны.

– Никогда о ней не слыхал.

– Потому она и опасна, – сказал карлик.

* * *

При расставании Турольд сказал Валентине:

– Через полгода я приеду в Ирландию просить у короля Финнлауга тебя в жены. Я бы охотнее поплыл с тобой на одном корабле, чтобы ничего не откладывать, но мой отец говорит, что так поступать недостойно. По его словам, ты должна привыкнуть к свободе и чувствовать себя королевской дочерью, а не заложницей. Он говорит, у нас достаточно средств снарядить еще один корабль, чтобы я мог явиться за тобой честь по чести, с сундуками, полными подарков, с трубачами и барабанщиками, с разноцветными птицами в клетках и парой живых быков, которых мы зарежем перед свадебным пиром. И потом я заберу тебя в Норвегию навсегда.

– Не нравится мне все это, – сказала Валентина, готовая заплакать. – Я не хочу уезжать.

– Говорят, в Ирландии густые зеленые леса, – сказал Турольд. – Много высоких деревьев, каких у нас и не увидишь. Говорят, там море не такое суровое, а земля пружинит под ногами, как хорошая кровать.

– Прощайтесь, – сказала Артуса, выступая из пустоты и разделяя молодых людей. – Это время вашей жизни заканчивается, допивайте последние минуты и расходитесь. Если вы затянете, то прощание скиснет и прогоркнет, и сладость вашей чистой душевной боли будет испорчена.

Валентина подняла сразу обе руки, чтобы закинуть их, вместе с цепочкой, Турольду на шею, а Турольд, хоть и был свободен, тоже поднял обе руки сразу и коснулся ими сперва левой щеки Валентины, а затем правой. Потому что он так и не отучился от цепей и за обедом попрежнему держал нож сразу двумя руками.

Артуса увела Валентину на корабль.

А Турольд долго смотрел ей вслед и пытался вспомнить: кто такая эта женщина с волосами, убранными в чехол, и зашитым глазом? Сперва она как будто постоянно находилась при Валентине, а потом необъяснимым образом исчезла, так что о ней напрочь забыли.

Валентина тоже была этим удивлена.

Уже на корабле она спросила Артусу:

– Где ты была?

– Ты хотя бы не забыла, кто я такая? – ласково отвечала Артуса.

– Ты – моя крестная, – сказала Валентина сердито. – Сколько я себя помню, ты всегда находилась рядом со мной. Но потом ты куда-то запропала.

– Это случилось, когда ты подсыпала мне сонное зелье, – сказала Артуса. – Я проспала несколько лет. Чтобы никто не мог повредить мне, пока я сплю, я сделалась невидимой. Но теперь я проснулась.

Валентина вздохнула и, отвернувшись от Артусы, стала смотреть, как отдаляется норвежский берег. Сначала она различала маленькую фигурку Турольда на берегу, затем видела только курган его матери, а потом уже не видела ничего, кроме скрытой туманом и сливающейся с горизонтом полоски земли. Но и эта полоска, и туман, и самый горизонт – все это было Турольдом, и больше ничем иным.

* * *

– Обычные твои средства никуда не годятся, – ворчал Грелант, наблюдая за тем, как его друг Квинталин замешивает тесто и разводит огонь в печи. – Любую другую девушку можно заманить игрой на арфе и околдовать пирожками с капустой, но мы ведь говорим о королевской дочери!

– А что такого особенного в королевской дочери? – спросил Квинталин, облизывая с пальца налипший кусок теста.

Он засучил рукава рубахи, и странно было видеть мускулистые волосатые мужские руки, делающие женскую работу. Пальцы у мельничьего сына были ловкими, и пирожки у него всегда выходили на славу.

– Если тебе безразлично, какую женщину украсть, – сказал Грелант, – то останови свой выбор на какой-нибудь другой, только не на этой Валентине.

– Но я хочу дочь короля! – возразил Квинталин и сверкнул желтым глазом.

– Чем же дочь короля отличается от любой другой дочери? – настаивал карлик. – Объясни! Я этого не понимаю.

– Даже если снять с нее всю ее королевскую одежду, – сказал Квинталин, – она все равно останется самой знатной девушкой во всей Ирландии. Может быть, я не всегда это увижу, однако каждое мгновение буду об этом помнить.

– Ты говоришь о вещах, которые мне непонятны, – вздохнул карлик. – Вот что я тебе скажу. Прежде чем пытаться захватить Валентину, нужно как следует подготовиться. Я не боюсь ни стражников, ни самого короля, но с Артусой, боюсь, нам так легко не справиться.

– Она настолько могущественна?

– Понятия не имею, – вздохнул карлик. – И это меня пугает больше всего. Поэтому, умоляю, отложи похищение. Если мое общество тебе скучно, подмани какую-нибудь девицу из деревни, а я довольствуюсь десятком пирожков.