Читать книгу - "Весь Роберт Джордан в одном томе - Роберт Джордан"

твои слова, что это не принесло вреда, - сказал Мэт, - но... на что это похоже? Чего ты лишилась?

Она поджала губы. Какая самая восхитительная пища,которая тебе нравится? Блюдо, которое ты можешь есть больше остального?

- Сладкие мамины пироги, - сразу же сказал Мэт.

- Что ж, это похоже, - сказала Сеталль, - Знать, что раньше ты всегда мог наслаждаться теми пирогами каждый день, но сейчас тебе отказано в них. Твои друзья, они могут получить столько этих пирогов, сколько захотят. Ты завидуешь им, и тебе больно, но в то же время ты счастлив. По крайней мере, кто-то может наслаждаться тем, что тебе недоступно.

Мэт медленно кивнул.

"Почему ты так ненавидишь Айз Седай, мастер Коутон?" - спросила Сеталь.

- Я не испытываю к ним ненависти, - сказал Мэт, - Чтоб мне сгореть, это не так. Но иногда мужчина, кажется, не может сделать и двух дел без женщины, желающей, чтобы он делал одно из них иначе и совсем оставил другое.

- Ты не обязан следовать их советам, и уверяю - по большей части ты в конце-концов признаешь, что это - хороший совет.

Мэт пожал плечами.

- Иногда человеку нравится поступать так, как он хочет, без кого-то, говорящего, что это неправильно и что-то не так в нем самом. И все.

"А это не имеет никакого отношения к твоему... специфическому представлению о дворянах? В конце концов, большинство Айз Седай действует, словно они были знатью ."

"Я не имею ничего против дворян," - сказал Мэт, поправляя одежду. "Я только не представляю себя одним из них."

"Тогда почему?"

Мэт замер на мгновение. Почему? Наконец, он посмотрел вниз, на ногу, на которой он менял ботинок. "Это - сапоги."

"Сапоги?" - Сеталь выглядела запутанной.

"Сапоги", - сказал Мэт наклонившись и завязывая шнурки. Всё это подобно сапогам."

"Но..."

"Видишь ли," сказал Мэт, туго затягивая шнурки, "многие люди могут не волноваться о том, какие сапоги они надевают. Они - самый бедные из народа. Если ты спрашиваешь одного из них: "Какую обувь ты собираешься носить сегодня, приятель?" - их ответ прост. "Ну, Мэт. У меня есть только одна пара, так что, думаю, надену её."

Мэт смутился. "Или, я полагаю,тебе они бы так не сказали, Сеталь, поскольку ты - не я, и все. Они не назвали бы тебя Мэтом, понимаешь."

"Я понимаю," - сказала она с иронией.

"Так или иначе, для людей, у которых есть чуток монет, вопрос какие сапоги надеть становится сложнее. Видишь ли, обычный человек, такой как я...." Он следил за нею. "А я - обычный человек, заметь."

"Конечно."

"Проклятье, я прав" - сказал Мэт, заканчивая возится со шнурками и усаживаясь. "Средний человек должен иметь три пары сапог. На третьем месте у тебя пара сапог, которую ты носишь, когда работаешь над чем-то неприятным. Они могут натереть ноги после нескольких шагов, и у них может быть несколько дырок, но они достаточно хороши, чтобы сохранить твои ноги. Ты не боишься испачкать их в поле или в сарае."

"Хорошо", - сказал Сеталь.

"Затем у тебя есть вторая лучшая пара сапог," сказал Мэт. "Те, которые надеваешь каждый день. Ты носишь их, если идешь на обед к соседям. Или, в моем случае, ты носишь те, в которых собираешься драться. Это прекрасные сапоги, дают тебе хорошую опору, и ты не против быть в них на виду или где-либо ещё."

"А твоя лучшая пара сапог?" - спросила Сеталь . "Ты надеваешь их на неофициальные встречи, такие как игра в мяч или обед с местным сановником?"

"Мячи? Сановники? Проклятый пепел, женщина. Я думал, что ты была владелицей гостиницы."

Сеталь слегка покраснела.

Мы не идем играть ни в какие мячи", - сказал Мэт. "Но если бы мы и захотели бы, я подозреваю, что мы носили бы нашу вторую пару сапог. Если они достаточно хороши для того, чтобы посетить старую леди Хембрю по соседству, то они, проклятье, достаточно хороши для того, чтобы наступить на пальцы ног любой женщины, достаточно глупой, чтобы танцевать с нами."

"Тогда для чего нужны самые лучшие сапоги?"

"Ходить", - сказал Мэт. "Любой фермер знает ценность хороших сапог, когда ты отправляешься в дальний путь."

Сеталь выглядела задумчивой. "Хорошо. Но какое это имеет отношение к тому, чтобы быть дворянином?"

"Прямое", - сказал Мэт. "Ты разве не видишь? Если ты - обычный человек, то всегда знаешь, когда использовать свои сапоги. Человек может отследить три пары сапог. Жизнь проста, когда у тебя есть три пары сапог. Но дворяне... Талманес утверждает, что у него есть сорок пар различных сапог дома. Сорок пар, ты можешь вообразить это?"

Она улыбнулась, развлекаясь.

"Сорок пар," - повторил Мэт, качая головой. "Сорок проклятых пар. И все они представляют из себя разные виды сапог. Есть пара для каждого варианта одежды, и дюжина пар в различных стилях, которые будут подходить половине возможных вариантов одеяний. У тебя есть сапоги для королей, сапоги для высоких лордов и сапоги для нормальных людей. У тебя есть сапоги для зимы и для лета, сапоги для дождливых и для сухих дней. У тебя есть проклятая обувь, которую ты носишь, только когда идешь в купальню. Лопин имел обыкновение жаловаться, что у меня не было пары, чтобы ходить в уборную ночью!"

"Я вижу... Таким образом, ты используешь сапоги в качестве метафоры для обозначения бремени ответственности и решений, возложенных на аристократию, поскольку они предполагают руководство комплексом политических и социальных положений."

"Метафора для...." Мэт нахмурился. "Кровавый пепел, женщина. Это не метафора для чего-либо! Это - просто сапоги"

Сеталь покачала головой. "Ты нетипично мыслишь, Мэтрим Коутон.

- Стараюсь из всех сил, заметил он, протягивая руку к кувшину с подогретым сидром. - В смысле, не поступать шаблонно. Он налил кубок, поднял и протянул ей. Она приняла его с благодарностью и выпила, затем встала. - Засим, оставляю вас наедине с вашими забавами, Мастер Коутон. Но если вы продвинулись в вопросе с вратами для меня...

- Илэйн сказала, что сделает вам вскоре. Через день или два. Когда я вернусь с дела, на которое отправляюсь с Томом и Ноалом, я прослежу, чтобы всё было сделано.

Она понимающе кивнула. Если он не вернется с этого "задания", она позаботится об Олвере. Она повернулась к выходу. Мэт ждал, пока она не выйдет, прежде чем отхлебнуть сидра прямо из кувшина. Он делал это каждый вечер, но полагал,