Читать книгу - "Весь Роберт Джордан в одном томе - Роберт Джордан"

Гавин улыбнулся. Спать в другой комнате? В глубине души Эгвейн, все еще жила скромная дочь трактирщика. Она покраснела, почувствовав его мысли.

- Почему мы не поженимся? - спросил Гавин. - Прямо сегодня. Эгвейн, ты - Амерлин, и твое слово - закон в Тар Валоне. Только скажи, и мы будем женаты.

Она побледнела; странно, что это встревожило ее в такую ночь. Гавин ощутил прилив страха. Она сказала, что любит его. Разве она не хочет -

Но нет, он может ощутить ее чувства. Она точно любит его. Тогда, в чем же дело?

Эгвейн испуганно ответила: "Как я посмотрю в глаза родителям, если выйду замуж без их разрешения? Свет, Гавин, мы должны хотя бы послать за ними. И как же Илейн? Ты женишься, не сказав ей?"

Он улыбнулся: "Ты конечно, права. Я сообщу им."

"Я могу -"

"Эгвейн, ты - Амерлин. Весь мир на твоих плечах. Позволь мне обо всем договориться."

Очень хорошо, - согласилась она, выходя в коридор. Там ее ждала Сильвиана, которая бросила сердитый взгляд на Гавина. Эгвейн послала нескольких слуг за кроватью, затем вместе с Хранительницей оправилась по делам, пара Гвардейцев следовали позади.

Гавину хотелось пойти с ней. Вокруг все еще могут быть убийцы. К сожалению она права отправляя его спать. Гавин чувствовал себя плохо, оставаясь на ногах, которые в добавок дрожали. Затем он обратил внимание на линию трупов, закрытых простынями. Их не уберут, пока Сестры не осмотрят тела. Так как прямо сейчас, обнаружение Месаны - и поиски оставшихся убийц - были более неотложным делом.

Стиснув зубы, он заставил себя подойти и отвернуть простыню, открывая безжизненные лица Селарка и Мазона, к несчастью, голова Селарка была отделена от тела.

- Вы поступили правильно, ребята. - сказал Гавин. - Я прослежу, чтобы ваши семьи узнали, что вы спасли жизнь Амерлин. Потеря таких хороших людей вызвала в нем гнев.

Свет, сожги этих Шончан, подумал он. Эгвейн права. С ними нужно, что делать.

Он взглянул в другую сторону, там лежали тела трех убийц, накрытых простынями, из-под них выступали ноги, обутые в черные туфли. Две женщины и мужчина.

Интересно... подумал он, подходя к трупам. Гвардейцы посмотрели на него, когда он потянул простынь, но не препятствовали.

Тер'ангриал было легко распознать, хотя только потому, что он знал, что искать. Одинаковые каменные черные кольца, одетые на средний палец правой руки. Кольца были вырезаны в форме виноградной лозы с шипами. Видимо никто из Айз Седай не понял, чем они являются, по крайней мере пока.

Гавин незаметно снял все кольца и сложил в карман.

* * *

Лан почувствовал что-то, явное отличие в эмоциях внутри его разума. Он привык игнорировать их и женщину, которую они представляли.

В последнее время эти эмоции изменились. Все больше он уверялся, что связь перешла к Найнив. Он мог опознать ее по чувствам. Как нельзя было не узнать ее - эти чувства страсти и доброты. Это ощущалось... замечательно.

Дорога пошла вниз. Она огибала холм и, затем вела прямиком к хорошо заметной крепости. Серебряные Стены находились прямо на границе между Кандором и Арафелом, и представляли собой большое укрепление расположенное по обоим сторонам Ущелья Фирчон. Это была чрезвычайно массивная крепость на деле состоящая из двух отвесных стен, оставлявших между собой узкий проход подобно каньону. Как будто две стороны огромного дверного проема.

Чтобы пройти через ущелье, придется проехать значительное расстояние между двумя каменными стенами с бойницами. Они очень эффективны против армий, двигающихся в любом направлении.

Они все союзники, все Порубежники. Но это не помешало желанию арафельцев иметь отличную крепость, закрывающую проход к Шол Арбела. Стоянка перед крепостью была местом сбора тысяч людей, разделенных на меньшие группы. Над некоторыми отрядами реял флаг Малкир, Золотой Журавль. Другие флаги принадлежали Кандору и Арафелу.

"Кто из вас нарушил клятву?", спросил Лан, оглядываясь назад на караван.

Люди покачали головами.

"Никому не нужно нарушать клятву", сказал Андере. "Что еще вы сделаете? Пересечете Проклятые Земли? Недостижимые Холмы? Здесь или нигде. Они знают это. И поэтому ждут вас здесь."

Лан заворчал. Похоже на правду. "Мы - караван", громко сказал он. "Помните, если кто-то спросит, вы можете подтвердить, что мы - Малкири. Также вы можете сказать, что вы ждете своего Короля. Это правда. Но вы не должны упоминать, что уже нашли его."

Другие выглядели обеспокоенными, но не возражали. Лан продолжил спускаться, за ним следовал караван из двадцати фургонов, боевых коней и спутников.

Это было то, чего он всегда боялся. Возрождение Малкир невозможно. Они погибнут, вне зависимости от количества войск. Нападение? На Запустение? Нелепость.

Он не мог просить их об этом. Он не мог позволить им это. Пока он спускался, он стал более твердым. Те храбрые солдаты, их реющие флаги... они должны присоединиться к армии Шайнара и сражаться в битве, которая хоть что-то значит. Он не примет их жизни.

Смерть легче перышка... Раким несколько раз вбивал это в него во время их пути. Он следовал за Ланом десятилетия назад во время Айильской Войны. Долг тяжелее горы.

Лан не избегал своего долга. Он стремился к нему. Тем не менее, огни лагерей волновали его сердце, когда он достиг подножья склона и продолжил путь. Ожидающие мужчины носили простую одежду воинов и хадори, у женщин была точка ки'сайн на лбу. Некоторые мужчины одели плащи с эмблемой Золотого Журавля на плечах, знак королевской стражи Малкир. Они могли надеть их только, если их отцы или деды служили в этой страже.

Это был вид, который заставил бы Букаму плакать. Он думал, что Малкир не существует более как народ, разрушен, поглощен другими нациями. Все же они были здесь, собираясь при малейшем призыве к оружию. Многие были старше Лана уже в те дни когда он был младенцем, когда его королевство пало, и те, кто помнил тот день были теперь на седьмом или восьмом десятилетии. Их волосы были седы, но они все еще были воинами, и они привели своих сыновей и внуков.

"Тай'шар Малкири!", закричал человек, когда мимо прошел отряд Лана. Этот призыв раздался десяток, а затем два десятка раз, когда они увидели его хадори. Ни один человек, казалось, не признал кто он такой. Они полагали, что он пришел по той же причине, что и они.

Последняя Битва приближается, подумал Лан. Должен ли я отказывать им в праве биться рядом