Читать книгу - "Фантастика 2025-100 - Даниэль Дессан"

его убью! Убью! — раздался вдруг истерический выкрик. Народ в зале обернулся.

Я тоже повернулся и увидел высокую, стройную женщину с заплаканным лицом и фотографией какой-то девочки в руках. Фотографию она нежно прижимала к груди, а на меня смотрела с нескрываемым отвращением.

— Дайте! Дайте! — еще раз с безумным видом прокричала она и ринулась в мою сторону. Двое милиционеров схватили ее под руки и вывели из зала суда.

Прозвучал приговор. Я так и не понял, сколько лет мне дали, и где предстоит отбывать наказание. Голова была тяжелая, как бетонная свая. Я попытался мысленно сложить два плюс три и понял, что даже это у меня не получается. Будто я не спал целую неделю… Помню, похожее чувство было у меня, когда я, готовясь к экзамену по сопромату, несколько дней спал по два часа… Или же меня чем-то накачали…

Меня вывели из зала, посадили в автозак и куда-то увезли. Кира Кузьминична и Клава по-прежнему плакали, глядя мне вслед, а ее муж, даже выйдя на улицу, так и стоял, потупившись… Автозак ехал по дороге, я безучастно смотрел в зарешеченное окно и думал о том, что жизнь моя безнадежно сломана…

* * *

В начале восьмого утра я очередной раз проснулся. На моих руках не было наручников, а спал я вовсе не в камере СИЗО, а в комнате общежития, стены которой были оклеены плакатами популярных в восьмидесятых певцов. Уф-ф, кажется, это был всего лишь кошмар… Кошмар, который когда-то для одного моего знакомого стал явью…

Я понял, что дальше нет никакого смысла себя мучать. Все равно поспать нормально у меня не получится. А кошмаров на сегодня хватит. Хоть мне и не нужно никуда идти ранним утром — пары начнутся только в сентябре, лучше взбодриться. Душ, к тому же, свободен — не надо выстаивать длиннющую очередь. Да и на кухне плита никем не занята. Я разыскал в шкафчике банку растворимого кофе «CACIQUE», которую презентовала мне Тамара, когда я заявился к ней на порог с запиской от ее благоверного, поставил чайник и заварил себе кофейку. На вкус бразильский кофе, пусть и растворимый, был намного приятнее, чем львовский кофе «Галка», который когда-то по случаю притаранил в общежитие наш третий приятель — Ленька.

Еще заботливая девчонка, понимая, что мне еще несколько дней жить в общаге одному, дала мне батон хорошей колбасы и банку зеленого горошка. Друг будущего мужа все-таки и свидетель на свадьбе, как не позаботиться? Это было очень кстати, так как работы у меня сейчас не было, и не было, соответственно, и денег: магазинчик, где мы когда-то с Валькой подрабатывали, закрылся. Управляющий Арсен таки спалился на каких-то махинациях и, не дожидаясь ареста, быстро свинтил из Москвы вместе со всем своим большим семейством. Жаль, когда-то меня эта подработка очень выручала. Поэтому я был очень рад провианту, презентованному бедному безработному студенту Валькиной невестой.

На стипендию тоже рассчитывать особо не приходилось — учебный год еще не начался. А за отработанные пол смены в лагере мне, скорее всего, ничего не заплатят — не доработал же. Может, кому-то покажется удивительным, что я так жду стипендию, но в те времена, куда я попал, она была вполне приличная — целых сорок рублей. Учитывая тот факт, что большинство работающих советских граждан получали около ста двадцати, деньги были очень даже приличные. Некоторые студенты из бедных семей умудрялись не только жить на эти деньги, но даже отправляли домой ежемесячно рублей по десять или пятнадцать — хоть какая-то поддержка больной матери или отцу.

Я взял из холодильника яйца, которые купил еще позавчера, и приготовил себе яичницу с колбасой и зеленым горошком. Наслаждаясь тишиной, я запивал свой нехитрый завтрак растворимым кофе и думал о том, что мне только что приснилось.

Сомнений никаких не было. Паренек, в тело которого я попал во сне, был Колей Фокиным, а на заседании, которое я видел, ему выносился приговор.

Я, конечно, ни разу не юрист, но сразу понял, что вопросы судья задавала ему крайне некорректные. «Вы спрятали тело девочки после того, как убили ее?» — это все равно, что спросить: «Вы перестали пить коньяк по утрам?». Адвокат, видимо, тоже не блистал профессионализмом, раз не сумел отмазать подзащитного. А еще я, то есть Коля, очень странно себя вел.

Внезапно я аж подпрыгнул и чуть не облился кофе. Мне пришла в голову догадка. А что, если кто-то специально хотел, чтобы ни в чем не повинного пацана засадили в тюрьму? А еще какие-то странные конфеты… Откуда они взялись на зоне и в следственном изоляторе, если ни родители, ни Клава их Коле не передавали?

Тут я вспомнил страшилку, которой всегда меня пугала мама. Я появился на свет только спустя много лет после того, как она вышла замуж за папу. Естественно, родители тряслись надо мной и всячески оберегали: в школу возили на машине чуть ли не до десятого класса, одного во двор не отпускали. Даже в лагерь летом мама отдавала меня крайне не охотно. А еще она очень любила рассказывать всякие страшилки на тему того, как кто-то ворует детей. Действовала она, конечно, из самых добрых побуждений, только вот мне после некоторых ее рассказов приходилось ночью включать ночник, чтобы спать было не так страшно.

Одной из таких страшилок был рассказ о злых тетях, которые ходят по улицам и предлагают детям сладости. Согласно маминой версии, съев конфетку, ребенок становился послушным, даже зомбированным, и выполнял все прихоти взрослого. Может, и несчастному Коле в СИЗО кто-то передал такие конфетки? Конечно, он не любит шоколад, но жизнь в СИЗО — не сахар. Тут и закуришь, даже если никогда в жизни не курил.

Однако, чтобы подтвердить мою догадку, мне пришлось ждать почти неделю. Самоотверженная Клава все-таки добилась короткого свидания с братом, когда того выпустили из ШИЗО, и, вернувшись, мрачно сказала, придя домой к отцу. Я в то время сидел у него в гостях и делал наброски своей будущей программы.

— В общем, Колька говорит, что когда в СИЗО сидел, ему кто-то передал целую коробку конфет. Он хоть и ненавидел шоколад, но так оголодал за время отсидки, что сразу половину проглотил, даже не жуя, и запил чифиром.

— А он не подумал, что это странно как-то? — спросил я. — Родители и сестра прекрасно знают, что сын не любит конфеты, но их ему передают…

— В точку