Читать книгу - "Уйти вместе с ветром - Екатерина Мурашова"

«А чем я-то хуже?!»

Обычно Барон успокаивал себя тем, что люди не столько переживали в реальности какую-то мистику, сколько придумывали по всем известному образцу — «для оживляжу компании». После чего, десяток-другой раз изложив благодарным слушателям, сами потихоньку начинали верить в собственные побасёнки.

Другая категория граждан любит находить сверхъестественные причины своим жизненным неудачам или, что ещё чаще, несвершениям. Это вместо того, чтобы честно сознаться: да, не хватило ума, желания и упорства. На дворе стоял двадцать первый век, а люди надеялись вернуть любовь или расширить бизнес, не прилагая личных усилий — просто наведавшись к ясновидящей или «трансцендентальному психологу»… Этим гражданам Барон не завидовал. Мир в его житейском измерении был хоть и не особенно прост, но всё же вполне познаваем и склонен поддаваться честным и абсолютно материальным усилиям человека. К числу коих принадлежала и мысль. Благо ещё в девятнадцатом веке кто-то из русских физиологов опытным путём доказал её материальность…

Всё это пронеслось в Голове у Барона в долю мгновения. В качестве элементарной защиты от происходившего прямо здесь и сейчас. Надо действовать, а не жевать сопли.

Что теперь делалось в посёлке и в лагере?

Где Кирилл, Александра?..

Бросить всё и бежать назад? А что же здесь? Маленькая Эдит и даже грузный Аркадий уже там, где… Где — что?! Что происходит вокруг и кто наконец попался в ловушку?

Два одиночных выстрела.

Мотом — очередь.

Господи, «калашников»-то откуда взялся?!

Барон неожиданно почувствовал себя голым и уязвимым. Его никогда не тянуло к оружию, он не хвастался успехами на стрельбище и подавно не бывал под огнём, и поэтому в голове отчаянно заколотилась всего одна мысль: «Скорее мотать отсюда подальше…»

Туда, где жизнь портили такие травоядные материи, как установление контакта с сыном да беспокойство, не посыплются ли посреди дороги гайки из «Патриота»…

Говорят, у женщин есть особая женская логика. В таком случае у мужчин нет вообще никакой. Приняв вполне здравое решение удирать, Барон рванул с места и… побежал вверх по склону, туда, откуда звучали крики и выстрелы. Монморанси вылез из-под рюкзака Эдит и, тоскливо подвывая, потрусил вслед за хозяином…

— Стой! Стой! Да стойте же, вам говорят!

Неожиданно похолодало, стемнело (или так только казалось?) и хлынул проливной дождь. Барон стоял, почти уткнувшись в пятнисто-раскрашенный, блестящий от водяных потоков бок БТРа. Солдат, часто моргая, стоял рядом и кричал на него, вытягивая тонкую шею. Ресницы у солдата были мокрые, длинные и расходились красивым веером. И ещё у него был автомат. «Откуда здесь военные? Это он стрелял? В кого?..»

— Мне туда надо, — сказал Барон, указывая рукой. — У меня там… — И запнулся, пытаясь сообразить, что же, собственно, у него «там». Проскользнувший между камнями Монморанси, не колеблясь, напал на БТР и солдата. Солдат вскочил на гусеницу и повёл стволом:

— Уберите собаку! Это ваша собака?

Перекрывая лай Монморанси, откуда-то справа донёсся крик, полный боли и отчаяния. Кричал мужчина.

— Монморанси, вперёд! — не ответив солдату, рявкнул Барон, пересёк едва заметную в сгустившихся сумерках дорогу и, зачем-то бросаясь из стороны в сторону («Неужели я боюсь, что этот мальчик с ресницами мне в спину шмальнёт?!»), во все лопатки побежал через лес.

Аркадий стоял на коленях, закрыв руками лицо. Его ружьё валялось поодаль во мху и более всего напоминало убитую и уже закаменевшую в смертной истоме чёрную змею. Эдит застыла рядом, вытянувшись как в почётном карауле. Человек семь военных энергично бродили среди камней и деревьев, словно что-то искали. Среди них двое были в плащах. На плоском камне стояли три пластиковых ящика с клеммами и небольшими экранчиками и валялись обрывки чего-то, похожего на альпинистское снаряжение. Альберт участия в поисках не принимал. Он ходил за военными в плащах и, размахивая руками, что-то доказывал.

— Аркадий, что с вами? — Оглядевшись, Барон присел рядом с уфологом. — Вы ранены? Вам помочь?

Мужчина поднял голову и снизу вверх взглянул на Барона мутными глазами тяжелобольного.

— Вы видели его? — спросил он.

— Кого? — удивился Барон. — Солдата на бэтээре? Видел. А в чём дело? Что здесь произошло? Кто стрелял?

Эдит застрекотала по-английски с французским акцентом. Барон поморщился. Отдельные слова он кое-как выхватывал, но общий смысл ускользал.

— Эдит, сорри, вы не могли бы помедленнее…

— Да, конечно, простите. — Француженка сощурила лихорадочно блестевшие глаза. — Когда мы…

Минут через пятнадцать, досуха исчерпав свой английский и обогатив его французскими эквивалентами, Барон смог хотя бы в осях представить себе ситуацию. Абсолютно дикую. Даже при всех поправках на языковой барьер и эффект испорченного телефона.

Аркадий участия в разговоре не принимал. Сколько раз он повторял сорное выражение «я в шоке», но когда его этим самым шоком накрыло…

Из всех участников «пикника на обочине» хрупкая Эдит была, пожалуй, самой старшей, но бегала быстрее мужчин, да и мгновенной решимостью обладала завидной. Поэтому она самой первой, да ещё с хорошим опережением оказалась на пересечении троп, там, у таинственной полянки с кругами, где уфологи и гринписовцы установили ловушки и аппаратуру. Заметив вблизи ловушки невыясненную активность, стремительная охотница обратилась в голубя мира. Вскинула пустые ладони и принялась скандировать лозунги, достойные бывшего советского пионера: «Все народы Вселенной — братья и сёстры! Мы не причиним вам вреда! Мир, дружба, солидарность! Свобода, равенство, братство!»

На французском, английском, испанском и суахили.

После чего стала медленно приближаться к эпицентру происходившего.

И в этот судьбоносный момент кто-то напал на неё и потащил прочь. Работа в Гринписе научила Эдит, что добро должно быть с кулаками. Дико завопив, она вывернулась из захвата — и увидела себя в окружении русских военных, приехавших на двух бронированных машинах. У них, изволите видеть, там был лагерь. Они явно не собирались её отпускать, а один даже попытался что-то объяснить ей на ломаном английском. Эдит объяснений слушать не стала — продолжала кричать, оповещая сподвижников. Увы, от волнения она кричала по-французски, поэтому военные растерялись, а сподвижники ничего не поняли. Приблизительно в этот же момент послышалась стрельба. Двое солдат мигом уложили Эдит наземь, под прикрытие большого валуна, и наконец-то догадались заткнуть ей рот. В борьбе за свободу слова Эдит укусила кого-то за руку, но это не помогло…

Дальше она рассказывала со слов Аркадия.

Для «Дерсу Узала», который, оскальзываясь на мху и камнях, неуклюже продвигался вслед за Эдит и знать не знал ни о каких военных, существовали только две стороны — француженка и неизвестный, потревоживший уфологическую ловушку. Аркадий даже не пытался постичь происходившее. Он приседал на бегу и, втягивая круглую голову в толстые плечи, только ожидал новых сюрпризов от внезапно взбесившегося мироздания. Слишком мало данных для построения внятной гипотезы.