Читать книгу - "Первый судья Лабиринта - Алексей Кирсанов"

Он извлек едва начатую коробочку хороших сигар.

Андрей удивился и почувствовал, что напряжение начинает спадать.

— Вообще-то я не курю, но если позволите… Не могу устоять, — улыбнулся он.

Андрей взял из протянутой коробки сигару, доктор чиркнул зажигалкой.

— Правильно, — сказал он, убирая пачку, — курить вредно. Но один раз можно. А я, если не возражаете, выпью кофе.

Он встал, открыл форточку и взял стоящую рядом с кофеваркой малюсенькую чашечку.

— Как раз остыл, — заметил доктор, размешивая сахар, — а вам кофе нельзя! Слишком много нервничаете!

Сказал так, словно подначивал. И дымящий сигарой Андрей наконец расслабился.

«Молодец, — подумал он про врача, — настрой хорошо улавливает. Из него бы эссенс получился».

Доктор подвинул Андрею металлическую пепельницу в виде чаши. При нажатии кнопочки в центре «донышко» проваливалось и пепел убирался вовнутрь. Андрей не смог удержаться и повторил операцию два раза. Врач тем временем вымыл чашку и вернулся за стол.

— Давайте запишем, как вас зовут, — сказал он, открывая тонкую тетрадочку.

— Латушкин Андрей Николаевич, — четко произнес Андрей.

— Угу. А сколько вам, Андрей Николаевич, полных лет?

— Двадцать девять уже, — усмехнулся Андрей.

— Неужели? А мне вот вчера, вы представляете, стукнуло пятьдесят.

— Да что вы! — вырвалось у Андрея.

— Угу. Так что вы для меня — юноша! — широко улыбнулся Зиньковец и отложил ручку. — Так что у вас, юноша, стряслось?

Мгновение поколебавшись, Андрей отложил сигару и начал:

— Честно говоря, я не уверен, что не отниму у вас время попусту.

Он задумался.

— А это пусть вас не беспокоит, — вновь улыбнулся психотерапевт. — Мое время вы уже оплатили. Отнимайте смело.

Андрей засмеялся.

— Я сам себе кажусь здоровым. Но иногда моя память… выделывает странные вещи.

— Так-так, интересно… А вы сами это заметили? Или кто подсказал?

— Первым на это обратил внимание мой друг. Он упрекнул меня в нечестности. В том, что я про один и тот же жизненный период рассказываю по-разному. Совсем по-разному. Я сначала как-то не замечал. Но когда он мне привел пример, я и сам это увидел. И я не понимаю, как так может быть. Я помню как будто две разные жизни. Вот он мне и сказал: «А вдруг это раздвоение личности». И я уже готов с ним согласиться.

— А ваш друг — не врач?

— Нет.

«Но он мог бы им быть», — подумал Андрей.

— Значит, две разные жизни. Вот прямо от начала до сегодняшнего дня? — Доктор провел ребром ладони по столу, как бы обозначая границы. — Или это какой-то момент?

— Боюсь, что их несколько, этих моментов, — взволнованно продолжал Андрей, — вот, например, с учебой. Я отчетливо помню, как поступал в академию. Экзамен помню, профессоров в мантиях. Абитуриентов с горящими взглядами. Вопросы своего билета. Ну не все, но один, зато — досконально. И в то же время я знаю прекрасно, что в эту академию перевелся из другой, уже после третьего курса. И без всяких экзаменов.

— Так, может быть, вы тогда не поступили? Поступили в другую? А туда перевелись как раз после третьего курса? Такое могло быть?

Андрей задумался.

— Теоретически могло, но…

— Не буду пока спрашивать вас о том, как назывались академии, чтоб не обременять мозг лишней нагрузкой. Назовем их условно: академия «Солнце» — это та, куда вы поступили, и академия «Луна» — это та, куда вы перевелись.

— Так я же, получается, и поступил, и перевелся в одну и ту же академию — «Солнце!» — горячо возразил Андрей. — Как вы правы, доктор, это именно Солнце по сравнению с Луной.

— Очень хорошо! — похвалил доктор. — Запутать мне вас не удалось. Идем дальше. Вы помните, как окончили академию?

— Да, и очень хорошо, — кивнул Андрей, — экзамены помню, вручения диплома, как значок прицепили… напутственное слово, а потом был выпускной вечер… Господи, как же давно это было!

— Вы, кстати, верующий? Господа упомянули.

— Д-да не то чтобы очень. Не отрицаю существование бога, но и…

— Понятно. Так какую академию вы закончили?

— «Солнце».

— Уверены?

— Абсолютно.

— Значит, — покивал головой Зиньковец, — по одной из версий вы проучились там с четвертого курса… сколько лет?

— Шесть.

— Ух ты! То есть с первыми тремя годами это было бы девять?

— Да нет, шесть! Шесть всего. Магистратура.

— Так, секундочку. Мы ведь остановились на том, что по одной из версий…

— Да, магистр, я понял. Но я помню свою зачетку. Двенадцать семестров. Да и вообще…

Андрей замолчал и задумался.

— Как вы меня назвали? Магистр? — с интересом переспросил психотерапевт.

— Простите, оговорился. Доктор, — произнес Андрей, будто пробуя слово на вкус.

— Значит, вы помните факт поступления, учебу и момент окончания, я правильно понял?

— Да. Вот сейчас мне кажется, что я вообще все помню. И могу рассказать по месяцам.

— Отлично! А что вы помните об академии «Луна»?

— Помню, как пришли к нам профессора из академии «Солнце» и предложили перевестись.

— Так. А еще?

Андрей подумал и с сомнением сказал:

— Да ничего конкретного. Как-то бледно очень. И вообще мне сейчас кажется…

— Да-да?

— Что я там и не учился вовсе. Но дело в том, что, когда я рассказывал об этом своему другу всего несколько дней назад, я был уверен, что переводился! — возбужденно заговорил Андрей. — Ясно видел эту картину! А теперь… почему-то не вижу.

— А в связи с чем состоялся разговор с другом? Что его вызвало, вы можете сказать?

— Могу. Он увидел мой диплом на стене и спросил, что это такое.

— А что же его так удивило? Разве диплом необычный?

Андрей замялся, боясь снова быть непонятым при упоминании эссенции.

— Я умышленно не спрашивал о вашей профессии. Но и вы избегаете называть обе академии. Это чем-то вызвано?

— Да, если честно. Я столкнулся с тем, что академия «Солнце» никому не известна. И специалисты, которых она выпускает, — тоже. И учреждений, в каком я проработал несколько лет, в этом городе нет.

— И вас это удивило?

Интерес врача все возрастал.

— Да. Понимаете, в городе, где я учился… Да не только в том городе! Вообще до того, как все случилось…