Читать книгу - "Перворожденный - Стивен Бакстер"

К Байсезе подошла Элли фон Девендер. Судя по всему, ей было около тридцати. В комбинезоне она выглядела немного грузной, свои волосы гладко зачесывала назад. Глаза ее были прикрыты очками в массивной оправе, из-за чего взгляд ее казался враждебным.

Байсеза с любопытством спросила:

— Присутствие гляциолога и биолога здесь понятно. Но зачем здесь физик?

— Гляциология — это причина, почему база находится именно здесь, — ответила Элли. — А также из-за Грендель с ее лабораториями. Но вот причина того, почему вы, миссис Датт, находитесь здесь, это я.

Юрий положил руку Байсезе на плечо.

— Давайте осмотрим место, — предложил он и быстрым шагом повел всех показывать жилой модуль. — Мы находимся в модуле, который называем Консервной банкой номер шесть. Порт ЕВА…

Банка номер шесть представляла собой пузырь из ярко-зеленого пластика, украшенный приятным для глаза рисунком. В ней был прозрачный ячеистый пол, который зрительно увеличивал объем до невероятных размеров. Взглянув вниз, Байсеза увидела сложенные в подполе коробки. Скафандров она не заметила, но в стенах имелись многочисленные люки, которые, очевидно, вели в другие помещения модуля. Везде лежало сложенное оборудование: нечто похожее на запчасти к вездеходам. Тут же находилась небольшая научная лаборатория и медицинский кабинет: единственная койка, окруженная разными приборами и отделенная от остального пространства застегнутой на молнию пластиковой занавеской. Весь модуль был темным, холодным и пыльным, как будто им редко пользовались.

Юрий поспешно провел их в другой модуль через маленький герметичный шлюз.

— Банка номер пять, научная, — объяснил он. Здесь находилась еще одна лаборатория, побольше размером и лучше оборудованная, чем в предыдущей банке, еще один медицинский кабинет и нечто похожее на спортзал. В этом модуле было светлее. К стенам, на которых изображались реки и горные пейзажи, были прикреплены светящиеся панели.

Байсеза вполголоса спросила Майру:

— Интересно, зачем здесь два лабораторных комплекса, два медицинских отсека?

Майра пожала плечами.

— Наверное, чтобы избежать радиоактивного заражения. Человек приходит с порта ЕВА и может исследовать свои образцы или залечивать раны, не вскрывая пломб на других модулях базы.

— Заражение команды со стороны марсиан?

— Или марсиан со стороны команды.

В Банке номер пять Грендель Спет — маленькая аккуратная женщина с волосами, в которых чуть поблескивала седина, — быстро взяла у вновь прибывших кровь, мочу и слюну на анализ.

— Станция должна поддерживать ваше здоровье, — сказала она. — Мы должны знать, нет ли у вас аллергии, чувствительности к некоторым продуктам питания и тому подобное. Пищу мы получаем в замороженном виде из Лоуэлла, но некоторые овощи выращиваем в собственном саду. Если у вас возникнут какие-либо потребности или желания, или ваш организм почувствует нехватку какого-либо вещества, мы сможем добавить в ваш рацион нужный продукт, причем сделаем это так, что вы даже не заметите…

Между тем Юрий провел их в третий по счету модуль — Банку номер три, которая, судя по всему, представляла собой спальную зону. Она была разделена на узкие спальни, все темные и, по-видимому, нежилые. После этого они прошли в Банку номер два. Как ни смешно, но этот модуль был превращен в некое подобие гостиницы, которую можно было бы назвать «Марсианской Асторией» с тем лишь отличием, что некоторые внутренние перегородки в нем были разрушены, чтобы расширить пространство спален, а центральная секция превращена в маленький камбуз. В одной из спален стояли четыре кровати, рядом с которыми располагались стулья и шкафчики, все набитые одеждой и другими личными вещами. На стене висел какой-то городской пейзаж, весь заклеенный сверху гибкими экранами и фотографиями родных и близких.

Майра с любопытством спросила:

— Вы используете эту зону совсем не так, как предполагалось изначально, не так ли?

Юрий ответил:

— Уэллс был создан для проживания десяти человек, а нас здесь всего четверо. На полюсе такие долгие ночи, Майра! Вот мы и предпочли жить вместе, в одной комнате.

После этого Юрий повел их вниз по лестнице, и они оказались в лежащем на поверхности льда куполе, из которого ступени вели еще дальше вниз, в толщу льда.

— Прошу прощения за неудобства, — сказал он. — Вы же видите, у нас наверху есть всего четыре кровати, а остальные модули мы держим в законсервированном виде. Посетителей мы, как правило, принимаем здесь, внизу, в нашем радиационном убежище… Если вам здесь не понравится, мы можем распечатать для вас какую-нибудь банку…

Байсеза огляделась кругом. Пещера в толще льда представляла собой трубу квадратного сечения, разделенную перегородками на узкие сегменты. Среди них она заметила камбуз, душевой блок, станцию связи, что-то вроде очередной научной лаборатории и медицинского кабинета. Место явно было жилым. По периметру камбуза и душевой шли желобки для стока воды. Стены и металлические поверхности выглядели потертыми или, наоборот, отполированными от долгого использования. Чувствовался запах затхлости, так как воздух здесь, очевидно, слишком долго подвергался рециркуляции.

Часть стен в пещере была декорирована очень странным образом: по их периметру шла узкая полоса, состоящая из перемежающихся темных и светлых участков приблизительно метровой длины каждый. Поверх фона был нанесен орнамент из коротких поперечных полос. Этот фриз со штриховым кодом охватывал почти все пространство пещеры и выглядел, словно шкурка какой-то огромной змеи после линьки.

Комната, предназначенная для Байсезы и Майры, представляла собой отгороженное пространство с перегородками, не доходящими до потолка. В нем стояли две узких койки, стол и пара стульев. Сквозь прозрачные пластиковые стены просвечивали слои льда, по потолку шла странная пестрая лента орнамента.

Пока женщины распаковывали вещи, Юрий присел на одну из коек. В маленькой комнате он занимал довольно много места.

— В Уэллсе не слишком уютно, но мы выживаем, как можем, — сказал он. — Причем холод полюса не имеет значения. На Марсе можно на экваторе в самый полдень выйти из убежища и продрогнуть до самых костей. Главная проблема здесь — темнота, которая длится половину марсианского года, почти двенадцать месяцев в земном исчислении. У полярников на Земле возникали те же проблемы. Кстати сказать, от них мы многому научились, многое переняли. Причем гораздо больше от Шеклтона, чем от Скотта.

Майра поинтересовалась:

— Юрий, я что-то никак не могу определить ваш акцент.

— Мать моя была русской, поэтому меня зовут по-русски — Юрий. А отец был ирландцем, поэтому моя фамилия ирландская — О'Рурк. Официально я являюсь гражданином Ирландии, то есть Евразии. — Он усмехнулся. — Но здесь это большого значения не имеет. Здесь, вдали от Земли, все перемешано. — Он повернулся к Байсезе: — Знаете, миссис Датт…