Читать книгу - "Алая аура протопарторга - Евгений Лукин"

И вдруг – словно пелена упала с глаз Николая Выверзнева. Он понял, кого ему напоминает протопарторг. Сквозь телесную оболочку Африкана с каждой секундой яснее и яснее проступал совсем другой человек, знакомый Николаю до мельчайших черт. Та же мягкая и одновременно властная речь, та же державная неторопливость и убежденность в том, что любой его жест – достояние истории… Протопарторг Африкан был точной копией Глеба Портнягина – несмотря на все их внешние различия.

Обыватель спросит: «Ну и что? Они же ведь бывшие друзья!» На то он и обыватель… А Выверзнев был психолог-практик и точно знал, что похожие люди друзьями становятся редко… Нет, сгоряча, конечно, сойтись они могут, но вскоре каждому начнет мерещится, что приятель нарочно его передразнивает… Кончается все, понятно, ссорой навек… Кому охота, скажите, постоянно иметь при себе живое зеркало? Да еще и кривое вдобавок!..

А Глеб Портнягин с Никодимом Людским несколько лет подряд (вплоть до злосчастного взлома продовольственного склада) дружили – и дружили крепко… Остается предположить, что в отрочестве это были совершенно разные натуры. А похожими их сделала многолетняя непримиримая вражда… Схватившись не на живот, а на смерть, каждый из бывших подельников незаметно, исподволь вылепливал себя по образу и подобию противника…

Кстати, никакого парадокса здесь нет. Возьмем, к примеру, златые времена, о которых недавно с тоской поминал старейший подпольщик Маркел Сотов. Скажем, почему антисемиты поголовно отличались склочным еврейским характером? Все просто. Чтобы одолеть сильного, надо самому быть сильным. Чтобы одолеть хитрого, надо самому быть хитрым. Чтобы одолеть еврея… Да-да, вот именно…

– И вот, стало быть, в чем весь вопрос… – раздумчиво и неторопливо продолжал тем временем Африкан. – Готов ли народ Баклужино отдать свою свободу в рост?.. Нет, не готов. Не прижало еще как следует… Значит, первейшая задача «Красных херувимов» – сделать так, чтобы прижало… А чем занимаются «Красные херувимы»?.. А Бебель знает чем, прости мою душу грешную!.. Взять того же Панкрата… Кремень-человек, да и в порядочности ему не откажешь…

– А откажешь – пристрелит, – тихонько, не без ехидства примолвил полный блондин Клим Изузов.

Панкрат немедленно дернулся и уставился на Клима.

– Может и пристрелить… – с уважением согласился Африкан, тоже, видать, обладавший чутким слухом. – И как же этот кремень-человек приближал Пресвятую нашу Революцию? А никак. Перебил пол-Парламента, развлек народ, желтую прессу потешил… Панкрат!.. – с мягкой укоризной молвил протопарторг, поворачиваясь всем корпусом к Кученогу. – Не пойму я: ума ты, что ли, решился?.. Вместо того чтобы ни в чем не повинных людей поприжать, ты тех, кто действительно виноват, прижимать вздумал! Да разве ж так революцию делают? Вон, смотри, карниз универмага на одном заклинании держится! Ну так и перекрести его разок, а лучше перезвезди – рухнет, да еще и, глядишь, кого-нибудь придавит! Вот тут-то народ и всколыхнется… Это уже не на колдунов, смекнет, это на нас карнизы падают… Словом, работать еще с населением и работать…

Африкан приостановил свою плавную речь и поднес чашку к губам, а Выверзнев, воспользовавшись такой оказией, оглядел исподтишка собравшихся. Панкрата крутила судорога. Был он, во-первых, не согласен, во-вторых, разобижен. Остальные тихо качали головами – то ли дивясь мудрости протопарторга, то ли наоборот. Большеглазая Ника смирно сидела в дальнем конце стола и восторженно пялилась на Африкана… Этакий тополек в красной косынке…

Наконец чашка звучно коснулась блюдца.

– Вот глядите вы все на меня и думаете… – со вздохом продолжал Африкан. – И чего, дескать, ради этот старый хрен границу переходил? По воде, аки посуху… Не сиделось ему в Лыцке!..

После таких слов головами качать вмиг перестали. Панкрата – и того слегка отпустило… Судя по всему, с предисловием протопарторг покончил. Сдвинул сурово лохматые пегие брови, упер бороду в грудь и вновь надолго задумался.

– Суета, суета… – молвил он, вскидывая многомудрые, исполненные глубокой скорби глаза. – А того не помним, что, не будь рядом православного социалистического Лыцка – прихлопнул бы Глеб Портнягин подполье – ровно муху… ан боязно!.. Знает, поганец, что вдоль границы дождевальные установки «Фрегат» наготове… Как пройдут, орошая святой водой, – мало не покажется! Потому он и НАТО науськивает… Да кто это меня там всю дорогу за рясу дергает?!

Все вздрогнули и диковато переглянулись. Мысль о том, что кто-то из присутствующих мог залезть под стол и подергать за край рясы Африкана, не укладывалась в головах. Протопарторг нахмурился, с кряхтеньем запустил руку под сахарно-белые висячие складки скатерти и, к изумлению присутствующих, извлек за шкирку крупного домового дымчатой масти.

– Ба! – сказал он грозно и насмешливо. – Анчутка? Ты, брат, откуда?..

– А он… А она… – Вцепившись коготками в рясу и тыча пальчиком то в Нику, то в Аристарха, домовичок принялся упоенно закладывать всех подряд. – Панталончики сплела – кружевные!.. А вот он святой водой брызгать хотел!..

– Ай-яй-яй-яй-яй… – огорчился Африкан. – Нехорошо… Нехорошо Божью тварь мучить… – Он оглядел сходку. Один лишь Клим Изузов догадался скроить умильную физию, отчего окончательно стал похож на подсвинка. Остальные глядели на дымчатую нечисть с оторопелой брезгливостью. Старейший подпольщик Маркел Сотов отпрянул и занес троеперстие, явно собираясь перекрестить домовичка, но столкнулся со взглядом протопарторга – и троеперстие увяло, скукожилось, уползло под стол…

– Эт-то еще что за чистоплюйство?! – прикрикнул Африкан на всех сразу. – Вы где? В Лыцке или в Баклужино?.. Пусть она нечистая, а все же сила!.. Ишь, скосоротились! Вот придете к власти – тогда и кривитесь – сколько влезет!.. А пока что нам любой союзник сгодится – чистый, нечистый…

Никто уже не смел и слова молвить. Протопарторг еще раз фыркнул негодующе, но, кажется, помаленьку успокаивался… Пронесло грозу.

– Так о чем бишь я?.. – рек Африкан, оглаживая широкой ладонью нежную дымчатую шерстку. Домовичок довольно заурчал. – Ах да, Лыцк… Лыцк помогает нам во всем, поможем же и мы Лыцку… Наступают для Лыцка черные дни, и приблизить их – наша святая обязанность! Если вера не закалена в пламени – грош ей цена… Это – первое. Второе… Святыня. Ну как в черные дни без святыни? – Африкан приостановился и пытливо оглядел собравшихся. Те сокрушенно замотали изможденными от сочувствия лицами. Да уж, без святыни в черные дни – это ложись и помирай…

– Что делать конкретно?.. – продолжал чудотворец. – Об этом я скажу каждому по отдельности – и в самое ближайшее время… Ну а пока…

Протопарторг не договорил, потому что в ночи за окном оглушительно грянуло, стекла содрогнулись, взрывной волной настежь распахнуло форточку. Проспект Нехорошева огласился испуганными удивленными вскриками…

– Панкрат… – опомнившись от изумления, с упреком сказал Африкан. – Ну ты что ж, другого времени найти не мог? Твоя работа?..

– Нь-нь… – начал было Кученог – и беспомощно толкнул локтем Аристарха.