Читать книгу - "И жили они долго и счастливо - Алёна Селютина"

Но важно ведь было не внешнее… – Он робкий. Нежный. Мне показалось, ему хотелось увидеть небо и вдохнуть ночной воздух. В том месте кроны деревьев расступались, образуя просвет. Было много звезд…

Цветок заметил ее и замер. И в этом чувствовалось нечто надсадное. Обиженное. Словно ему было горько оттого, что она потревожила его покой, что нашла его, и одновременно он будто заранее смирился с тем, что она унесет его с собой, не дав прожить эту ночь…

– И что ты сделала? – голос Баюна мурлыкнул на краю сознания, и Василиса пошла за ним, не осознав до конца вопрос, но поспешив ответить.

– Близился рассвет, – пожала плечами она. – Я подумала, что он предпочтет встретить его в одиночестве. Так, чтобы никто не мешал. Поэтому я поклонилась ему… Нет, немного в сторону, чтобы не смущать… Я поклонилась и тихо пошла дальше, не оборачиваясь. Ему ведь хотелось остаться незамеченным.

– Ты не сорвала его! – Глаза Баюна из золотых стали медными. – Как же ты справилась с искушением?

Василиса очнулась. Вокруг больше не было Леса, не белел среди листьев маленький беззащитный цветок. Она снова сидела в кабинете Кощея.

– Не было никакого искушения, – устало качнула головой она. Говорить об этом было все равно что объяснять простые истины годовалому малышу: не все, что ты видишь, можно взять, существует чужое, не твое. – В этом и есть разница между светлыми и темными магами. Не важно, какова мощь, – можно просто пройти мимо.

Кощей прищурился, глядя на нее, и она спокойно выдержала его взгляд. Да, дорогой, я запоминаю все, что ты говоришь.

– Как мы будем докладывать о ситуации на Буян? – спросил Сокол, разрушая повисшую тишину.

Василиса вздрогнула: кажется, она слишком глубоко провалилась в безмолвный разговор с мужем.

– Мы не будем ни о чем сообщать Лебеди, – произнес Кощей, отводя от нее взгляд. – Это внутрисемейное дело, разберемся сами.

– Внутрисемейное?! – звонко воскликнул Сокол. – Страшно подумать, что же тогда, по твоему мнению, может потребовать внимания Лебеди!

– Как только такое случится, я обязательно с тобой поделюсь, – спокойно ответил Кощей. – Баюн, это приказ. Никто ничего не скажет Лебеди.

Василиса расслышала тихий, утробный рык.

– Жестоко.

– У меня нет другого выхода.

– Прости, Финист, – почему-то с сожалением попросил Баюн, не отрывая взгляда от Кощея. – Но мы действительно ничего не сообщим Лебеди. – И добавил с плохо скрываемой издевкой: – Наш царь справится сам.

– Твой царь! – рявкнул Сокол, даже не пытаясь скрыть, насколько зол.

– Мой царь, – согласно и неожиданно покорно кивнул Баюн.

Финист сжал кулаки, явно желая высказаться по этому поводу, но так и не возразил Баюну.

– У нас хотя бы есть план? – мрачно поинтересовался он.

Кощей кивнул.

– Я не могу найти ее самостоятельно, а значит, она предприняла для этого меры. Но против тебя она бессильна, Баюн. Ты сложишь о ней песню и скажешь мне, где она прячется. После этого мы нападем. Какую бы силу ни давал ей цветок, она не сможет одолеть нас троих.

– Во-первых, чтобы ее найти, мне нужно нечто большее, чем имя, – поморщился Баюн. – Я могу выйти на улицу и орать его хоть весь день, и ничего не произойдет – оно слишком распространенное и почти ничего не значит для этого мира. Мне нужно что-то личное.

Кощей поджал губы, Василиса видела, как дернулся кадык, выдавая недовольство.

– Василиса, – попросил Кощей, – может, принесешь нам чаю?

Она молча кивнула, поднялась с кресла и вышла из кабинета. Как будто бы ей хотелось слушать, какие ласковые прозвища ее муж давал бывшей жене. Уже возле лестницы услышала зычный рык Баюна:

– А во-вторых, я не могу пойти с тобой. Это самоубийство. Если выяснится, что она все еще моя царица, ваши противоречивые приказы просто разорвут меня. Кто тогда…

Рык оборвался, и Василиса неожиданно для самой себя злорадно понадеялась, что Кощей ударил его посильнее. Ей вдруг ясно вспомнилось, как пятнадцать лет назад она сказала Баюну, что вышла замуж, а он ответил, что не чувствует ее власти над собой, а значит, Навь не приняла ее и она не жена Кощею. Оказывается, эти слова до сих пор тлели в ней, и нужно было не так уж сильно подуть, чтобы они разгорелись, напоминая о себе и о том, что она тогда почувствовала.

Дом затих в ожидании. Василиса спустилась на кухню, включила свет, взяла чайник и понесла его к раковине, чтобы налить воды. И, уже подставив под струю, нахмурилась. Что-то было не так. Миг назад что-то показалось ей странным. Она закрыла кран и отставила полный чайник в сторону. Повернулась к панорамному окну, отделявшему кухню от дворика возле дома. В темноте хорошо было видно ее отражение. Она подошла ближе, пытаясь понять, что именно ее смутило. Повертела головой, помахала себе рукой. Отражение повторило ее движения. Василиса вгляделась в лицо. Глаза. У отражения в окне были четкие ярко-черные глаза. Внезапно женщина в стекле ехидно улыбнулась ей, будто поздравляя с догадкой, и прямо из стекла вынырнула рука, схватила Василису за локоть и утащила за собой.

* * *

В кабинете Баюн складывал песню. То ли пел, то ли мурлыкал, и в мыслях присутствующих сами собой рождались образы, сменяя друг друга как в диафильме. Баюн искал Марью, но песня получалась уж больно мрачной, Сокол то и дело морщился, словно пахло дурно, Кощей сидел за столом с застывшим лицом. И вдруг дернулся: серебряный ободок обручального кольца раскалился, обжег палец, оповещая о грозящей Василисе опасности. Он подскочил с кресла, метнулся в сторону двери, но в этот момент покрывало на зеркале легко приподнялось и опало, как если бы из-под него подул ветер. Кощей в два шага пересек расстояние до зеркала и сдернул покрывало. И Марья сама предстала перед ним. Она стояла по ту сторону стекла, среди темной мути зазеркалья, и смотрела только на него.

– Ну здравствуй, любимый, – с придыханием сказала она. – Твоя девчонка у меня. Придешь за ней?

Тени, подчинившись воле Кощея, стекли к его плечам, облачая хозяина в темный плащ, и силуэт на стене обзавелся изломанной шипастой короной. Повеяло холодом.

– Ты знаешь закон, Марья, – произнес Кощей, и в голосе его прозвучала сталь. Сейчас он был судьей, и он хотел, чтобы его боялись. – Причинив вред моей жене, ты причинила вред мне. Я дал тебе возможность уйти, но ты не сделала этого. Ты подписала себе смертный приговор. Я найду тебя и приведу его в исполнение. И только от того, найду ли я Василису живой и невредимой, зависит, как именно ты умрешь.

Марья завороженно распахнула глаза, и на губах ее расцвела счастливая, почти безумная улыбка.

– Вот он ты! – в полном восторге прошептала она. – Да, это ты, царь мой! Вот теперь я узнаю тебя. Сколько силы, сколько мощи! Скоро мы воссоединимся, и не будет никого сильнее нас.

– Ты сошла с ума…

– Нет, Кощей, мой ум ясен, как никогда. Забудь о девчонке. Она тебе не нужна. Я твоя законная жена и всегда ею была.

– Не смей ее трогать.

Она наклонила голову к плечу.

– Тогда приди за ней. Она ждет тебя. Я жду тебя. Приди же ко мне.

Образ Марьи подернулся легкой рябью и растворился в черном мареве.

Глава 18

– Ну здравствуй, Василиса, вот мы и встретились.

Голос ворвался в сознание шипящими змеями. Василиса нехотя очнулась и тут же скривилась. Она сидела на стуле, руки были сведены за спиной и связаны слишком туго – они затекли и болели. Марья явно не беспокоилась о ее удобстве. Василиса огляделась. Помещение, в котором она находилась, приглушенно освещала одинокая масляная лампа. В небольшой круг света попадали часть пола и стены, явно земляные. В воздухе чувствовался характерный привкус сырости, и Василиса решила, что она в погребе или в подвале. Она дотронулась большим пальцем до безымянного: кольцо было на месте, и от него шел жар, запоздало предупреждая об опасности. Василиса шевельнулась, проверяя прочность веревок, и ощутила, как что-то заскользило по шее.

– На твоем месте я бы не дергалась, – пропела Марья. – Цепочка по моему приказу задушит тебя быстрее, чем успеешь понять, что происходит. Если, конечно, я захочу, чтобы это случилось так быстро.

– Что тебе нужно? – спросила Василиса.

Ей нужно было время, чтобы собраться с мыслями. Она не чувствовала свою силу. Но ведь ночь не дошла еще и до середины. Сколько она была без сознания? Или дело не в этом? Забавно, но сейчас Василисе казалось, что невозможность колдовать –