Читать книгу - "Выход на «Бис» - Александр Владимирович Плетнёв"

Тем и закончилось.

Нет, конечно, не закончилось.

'Так и так англичане узнали место нахождения советской эскадры, — тревожно размышлял капитан 1-го ранга Скопин, — только теперь ценой потери двух самолётов.

Но ведь второго быть-то, не должно было!..

Хорошо, допустим, прилёт второго разведчика спровоцировала пропавшая без следа, а по факту что-то там откричавшая в эфире «Каталина». А что если и британский адмирал что-то выкинет вне ожиданий? Вопрос — что? Что ещё пойдёт не так'?

* * *

На штурманских картах казавшийся неторопливым «пунктир» всё более втягивал корабли в «воронку» сужающегося Датского пролива.

В плане перехода боевого соединения эскадренная скорость (назначенная) ориентировалась на самый тихоходный корабль.

Изначально самым тихоходным считался «Советский Союз».

Флагманский линкор, увившись распорядительными флажками, задал движение 25-узловым ходом. Оставляя себе резерв ещё на пару единиц… если потребуется поднять.

Поднять назначенный эскадренный ход допускалось. В экстренных случаях. Например, при отражении воздушного налёта… а кратковременно, возможно даже более предельных величин.

Свои предельные величины навязывал и крейсер «Москва».

Собрав старших дивизионов и групп БЧ-5, Скопин чётко обозначил приоритеты их зоны ответственности:

— Темп! Нам придётся переть на полных оборотах, и очевидно долговременно. Не только при форсировании пролива. Боевое маневрирование на полном ходу при встрече с силами англичан неизбежно! Опять же, надвигающийся шторм — для нашей «коробки», с такой парусностью… на одной машине сменяя эшелоны, не походишь. Нагрузка на ГЭУ будет немалой, посему потребуется ввести дополнительную офицерскую вахту. Озаботьтесь выделением людей… следить, чтобы не «сели» котлы, как и всё остальное в вашем хозяйстве.

— Радует хоть то, что забортная температура — наша. Низкая [122], — добавит командир уже в конце, отпуская ответственных офицеров.

Некоторую долю оптимизма придавал и тот факт (уж насколько Скопин помнил историю службы «Москвы»), что обе турбины крейсера отработали до самого конца карьеры без каких-то особых нареканий. Ко всему корабль к такому амбициозному проекту всё-таки готовили с особым тщанием, руководство СРЗ ручалось за проведённые работы по отладке машинно-котельных установок.

27 узлов, такую свою максимальную скорость указал Скопин адмиралу при составлении плана перехода, а по сути прорыва соединения к родным берегам. Увидев, кстати, кислые мины на лицах флагманских офицеров. Оправдывая не самые выдающиеся ходовые параметры тем, что противолодочному кораблю, у которого основное оружие вертолётная авиагруппа, высокая скорость особо требуется.

«В принципе, наверное, мы могли бы 'выжать» и двадцать восемь с половиной, как в лучшие времена крейсера на мерной миле госиспытаний, — вдогонку, уже сам на сам рассуждал каперанг, — правда, при этом там возникала такая тревожная вибрация на корму, что за последствия никто не ручался. Так что, долговременный скоростной режим надо постараться избегать. А наши «честные» 27 узлов могут стать тормозом для эскадры. Но прежде всего для нас.

Левченко, между прочим, из-за экономии топлива тоже всё время идти на полных ходах не может. Как бы того не требовала сложившаяся ситуация неизбежного стечения обстоятельств. Обстоятельств, когда превосходящий в силах враг на хвосте. Тут уж простая логика загнанных облавой подразумевала… да банальное она подразумевала — бежать, огрызаться по возможности и бежать. Оторваться от линкоров Мура на как можно большее расстояние.

Какие тут могут быть позитивы? И будут ли?

Британский адмирал был вынужден завязать ночной бой, якобы полагаясь на бесспорное преимущество английских артиллерийских радаров «новейших модификаций хорошо себя зарекомендовавших типов '281» и «279». Так вроде…

Но наши-то РЛС лучше. Пусть в качестве средства артиллерийского наведения их использование и сомнительно.

Поднажать, суметь разорвать дистанцию на десяток лишних миль? — Мур догонит чуть позже, ближе к рассвету. И всё начнётся практически в дневное время суток. Здесь тоже проглядывался один сомнительный фактор — вдруг англичане по светлому смогут разобрать, что в составе «красной эскадры» не два больших линкора типа «Советский Союз», как они полагали, а один. А второй гораздо меньший линейный крейсер. Это запросто подвигнет британского адмирала, вопреки полученным в ходе боя повреждениям и потерям, продолжить погоню [123].

Соблазнительно вообще бы избежать встречи с канадским фрегатом, который будет патрулировать на северном выходе из пролива и сообщит о появлении русских. Тогда может получиться совсем неплохо — англичане до поры нас попросту потеряют.

Утопить как-то неожиданно этот «Ланарк» что ли?.. Не дать ему выйти в эфир, забить передачу средствами РЭБ?

Для этого надо, во-первых, быстро «считать» характеристики его передатчиков. Ко всему интенсивная работа мощного излучения наверняка будет запеленгована и укажет на наш след.

А уж если Мур всё же разберётся в ситуации и всё же, и наконец, нагонит советскую эскадру, то навяжет нам бой в самой невыгодной конфигурации — аккурат комбинированным ударом, навалившись всем скопом: три «Кинг Джорджа», плюс быстроходный отряд контра-адмирала Гонта, а сверху палубные бомбёры-торпедоносцы с двух тяжёлых авианосцев. Вот тогда будет совсем весело!

Нет. Драться надо ночью'!

Всё это они успели всесторонне обговорить с Левченко и его флагманскими офицерами, единодушно придя к мнению: уж как бы ни хотелось поймать другие шансы и удачу, лучше врага бить по частям. Коли так само сложилось.

Обсуждал он всё это и со своим походным штабом. Обратив внимание, как переглядывались подчинённые, когда разговор заходил о превосходстве британцев в силах. Нетрудно было догадаться, что ребята задавались вопросом: «Почему? Почему имея в распоряжение такой весомый аргумент, как комплекс „Вихрь“ с ядерным зарядом, не использовать его против линейных сил противника, сняв эту угрозу кардинальным образом»? Однако видя, что командир данную тему даже не поднимает, сдержано молчали. Явно догадываясь, что неспроста.

* * *

«Кондор» по-прежнему лидировал в авангарде, открыв гидроакустическую вахту.

Рассчитывать на мегаваттный энергетический потенциал ГАС «Орион» в максимальной дальности обнаружения субмарин полноценно не приходилось. Гидрология малых глубин (позиционно оптимальных для подлодок) вследствие естественных помех предштормящего моря была скверная.

Впрочем, многого и не требовалось. Операторы-акустики, работая в режиме активного зондирования, «брали» эхопоиском уверенные семь-восемь миль — ближнюю зону. Уверено же гарантируя: «Мышь не проскочит»!

Среднюю и дальнюю зоны обеспечивали Ка-25. В плане поиска, как и уничтожения «дизелюх» пилоты «вертушек» тоже каких-то особых трудностей не видели. Работа штатная, по заведомо слабому противнику. Проблемой был порывистый и коварный ветер, превращавший взлёты и посадки с пятачка на палубе в «цирк с конями».

Всякий раз для осуществления запуска вертолётных звеньев в воздух на мостке перекладывали руль, правя на ветер, чтобы свести к минимуму возникающие над полёткой завихрения. Теряя при этом, кстати, кабельтов общей дистанции относительно идущего следом флагманского линкора. Приходилось всякий раз накидывать узел, выравнивая заданный интервал. Довольно напряжённый и рваный ритм.

— Идём, как… когда-то это называлось форзейлем, — вспомнил вышедшее из морского обихода словечко штурман.

— Так ли?.. — «быстроходное судно, плывущее впереди эскадры для наблюдения за неприятелем», — уточнил записную формулировку кэп, — хотя, если учитывать, что своими радиотехническими средствами мы как раз и выполняем функцию наблюдения за окрестностями, то согласен, в принципе так и есть. Высоко сидим, далеко глядим…

…и скривился. Почему-то к этой прибаудке ему захотелось прибавить циничного мата.

Линейные корабли — серая очерченная линиями и углами масса брони, орудийных башен и стволов, следовали в сомкнутом строю друг за другом точно два монолита. И волны нипочём. По крайней мере, так казалось глядя с крыла мостика за корму по линии кильватера — бодучие форштевни легко раскалывали любые накаты, разбивая в пену и брызги. В хвосте колонны уже разомкнутым интервалом — «Чапаев», которому тоже при взлётно-посадочных операциях приходилось выписывать похожие эволюции доворота на ветер. Только продолжительней — «Су-шестые» делали по два, три захода, прежде чем пилотам удавалось «поймать» палубу. Перестроенный из лёгкого крейсера авианосец обладал паспортной скоростью свыше тридцати узлов и переносил эскадренное отставание легче. Быстро навёрстывая.

Вот и сейчас наблюдая за ним в бинокль — принимая самолёты, корабль выкатился из кильватера на ветер — воочию зрели, с каким трудом вцепилась за посадочный