Читать книгу - "Драконья Игра - Наталья Корнева"

— Постой, — живо окликнул он. — Оставь-ка мне это.

С этими словами маг почти сорвал с изумленного канцлера сюртук и скоро выпроводил неудобного визитера вон.

Дверь за ним недвусмысленно захлопнулась.

* * *

Проснувшись, Себастьян не обнаружил своего спасителя рядом. Место за гончарным кругом пустовало, и вся округлая комнатка без хозяина выглядела какой-то сиротливой.

Ювелир осторожно встал на ноги, подвигался, придирчиво оценивая физическое состояние. Кажется, всё в пределах нормы: не сказать, что чувствует себя особенно отдохнувшим, бодрым и полным сил, но невероятная живучесть, свойственная сильфам и другой лесной нечисти, помогла затянуть серьезные раны.

Не самый плохой расклад, учитывая полученные повреждения, но без передышки положение может усугубиться: организм ослаблен безостановочным потреблением ресурсов. По-хорошему, ему требуется настоящий, полноценный отдых.

Хоть убей, Себастьян не помнил, когда в последний раз принимал пищу, но сей факт не вызывал беспокойства: отчего-то не хотелось ни есть, ни пить.

Вместо этого отчаянно тянуло на свежий воздух: в Маяке пахло сыростью, прелой землей и мхом. Поразмыслив, ювелир принял решение выйти наружу и осмотреться, заодно размять застывшие от бездействия мышцы. Может, и гончар где-то поблизости отыщется.

Едва покинув влажное чрево Маяка, сильф остолбенел на пороге: вокруг стеною стояла тьма. Любопытно — почему-то он не заметил этого, когда был внутри. И первое, что немедленно бросалось в глаза — луна. Бледное светило совершало свое небесное путешествие среди звезд, которые были хорошо видны за пределами городов. Но главным было не это.

Мрачную ночную реальность Виросы освещал обращенный к земле налитый, идеально круглый лунный лик. Луна была тучной и спелой, тяжелой, какой бывает в дни осеннего урожая. Луна успела вызреть для жатвы, больше того — луна этой жатвы ждала, ждала своего острого серпа.

В последний раз, когда видел Серафим серебряный диск, в ночь накануне убийства святого отца и безоглядного бегства из Ледума, левый бок светила был немного скошен, и едва начинались двенадцатые лунные сутки. Сейчас же, если глаза его не обманывают, совершенно очевидно наступили пятнадцатые.

Полнолуние!

Это означало, что между двумя событиями, по ощущениям между вчера и сегодня, куда-то делось три дня. Три чертовых полных дня! Возможно ли, что он проспал в Маяке всё это время?!

…Кстати о Маяках.

Себастьян обратил взгляд назад, с внезапно ожившим интересом рассматривая свое случайное прибежище. Сильф родился и долгое время прожил в Лесах Виросы, но впервые находился в непосредственной близости от загадочного, овеянного недоброй славой сооружения. Прежде всего, озадачили размеры Маяка: ювелир довольно долго спускался вниз по металлической винтовой лестнице, а потому был уверен, что сигнальная башня сравнительно высока. Однако это оказалось не так: маяк едва ли достигал нижней трети исполинских деревьев Виросы, и выглядел даже каким-то игрушечным.

И почему так пугают людей, да и не только их, эти на вид безобидные конструкции? Ювелир вот не ощущал ничего дурного. Возможно, это просто следы исчезнувших когда-то в прошлом неведомых цивилизаций, которые не несут в себе никакой опасности. Последние уцелевшие следы, которые еще не стерло время.

Характер поверхности Маяка немедленно привлек внимание сильфа. Прикоснувшись рукой к неведомому темному минералу, он ощутил его спокойную прохладу, уверенно перетекавшую через ладонь внутрь тела. Какая своеобразная фактура! А цвет — черный, будто проросший изнутри волокнами гипсово-белой плесени. Поразительно, но знаменитый ювелир не узнавал этот строительный камень, обладавший не только магнетической красотой, но и столь невероятной прочностью, что само дыхание столетий не коснулось его. Если делать предположения, то могла быть какая-то редкая горная порода, залегающая так глубоко, что добраться до неё не представляется возможным. Или уже исчерпанная.

В любом случае, неудивительно, что Маяки манили к себе целые орды исследователей: камень обладал скрытой магической активностью. Она казалась незначительной, почти необнаружимой, но чуткое восприятие ювелира позволяло различать мягкие вибрации диковинного минерала, ощущать кожей излучение — вроде бы слабое, однако пронизывающее насквозь.

Меж тем кругом установилась необычайная тишина. Ветер, перебиравший где-то в вышине переплетенные ветви деревьев, словно струны, вдруг замолк. Негромкие звуки лесной жизни тоже отдалились на самую границу слуха, отошли на второй план и пропали. Себастьян подспудно почувствовал перемены и хотел было насторожиться, но не успел: уже в следующий миг лес залился странным мерцанием.

Маяк зажег свет.