Читать книгу - "Война за Пустоши - Михаил Уханов"

Урр разбушевалась не на шутку, но шаман лишь улыбнулся.

– Узнаю маленькую Урр, – сказал он спокойно и даже ласково. – Я рад, что под небом Великой Степи осталось хоть что-то, что не меняется с течением времени. День сменяет ночь, снег весной тает, а гнев маленькой Урр по-прежнему страшнее зимнего бурана. А если я сейчас очень испугаюсь, вскочу на коня и умчусь от такого великого гнева, что будет делать грозная Урр?

Шаман походил сейчас на далекое облако, плывущее в вышине. Такое тихое и спокойное, но таящее в себе раскаты надвигающейся грозы. Впрочем, громы и молнии не спешили обрушиться на наши головы. Гроза откладывалась. Да и Урр уже сообразила, что хватила лишнего.

– Прости, багшаан, – смущенно буркнула степнячка, не глядя на старого орка. – Я была не права. Но я очень прошу выслушать этого пришельца с Севера. Он рассказывает странное, и я хочу, чтобы ты это тоже услышал.

Шаман помолчал, задумчиво глядя на нас.

– Хорошо, – сказал он наконец. – Я выслушаю вас. Не буду обещать, что помогу, но выслушаю. Будьте моими гостями. Ступайте вон в тот шатер и ждите меня там. Я скоро приду, и мы сможем поговорить.

Не дожидаясь ответа, орк нырнул в землянку и вылез оттуда с небольшим медным котелком, над которым поднимался легкий, почти невидимый в свете дня пар. Посудину на две трети наполняла побулькивающая темная кашица, резко пахнущая и весьма неприятная на вид. К счастью, шаман не стал угощать нас своим варевом, а просто проводил до одного из шатров. Не заходя в него, он свободной рукой распахнул дверцу и жестом предложил нам заходить и располагаться внутри. Сам же скрылся во втором шатре, прихватив с собой свой загадочный котелок.

Обстановка внутри сильно напоминала шатер, в котором я разговаривал с Глуумом, а после познакомился с Урр. Здесь тоже было довольно чисто, в отличие от обычных орочьих жилищ. И также отсутствовало на стенах столь обычное для степняков оружие. Вместо него висели многочисленные связки различных степных трав, свежих и высохших. Их запах напомнил мне о повозке, в которой мы с Урр прятались от Глуума в ночь нашего бегства из Орды. Похоже, я теперь знаю, почему Урр была уверена, что хозяин той кибитки не объявится в самый неподходящий момент.

Внезапно из соседнего шатра раздался громкий крик, заставивший нас с Урр вздрогнуть от неожиданности. Через несколько мгновений он повторился, сменившись громкими стонами. Затем и они стихли.

– Там что, убивают кого-то? – поинтересовался я у Урр.

– Не думаю, – ответила степнячка, тоже прислушиваясь. – Слишком долго кричали. Убивают быстрее. Скорее, Ут-Шаас лечит кого-то. Или злых духов изгоняет. Некоторые духи тоже могут страшно кричать. Но если бы там были духи, мы бы услышали бубен. Нет, живые там, пока живые.

– Умная Урр, – подтвердил неожиданно возникший в дверях шаман. Он вошел внутрь и уселся напротив нас. – Там пока живые. Точнее, пока живой. Его зовут Муу-Ногон, табунщик из клана Железного Месяца. Их клан двигался на летние пастбища. В дороге догнали посланцы Глуума, привезли связку из трех стрел. Это сигнал сбора в большой поход. Вождь и воины обрадовались, а пастухи не очень. Простому кочевнику сборы на войну хуже степного пожара. От пожара можно уйти, от войны не уйдешь. У Муу-Ногона конь захромал, не на чем было ехать с остальными воинами. Вождь очень разозлился, что у него такие плохие воины, не могут в поход идти. Вот табунщику и досталось. Его били палкой, пока палка не сломалась. Били и спрашивали, почему позорит звание воина Орды? Забрали две руки баранов на прокорм войска. И больше бы взяли, но больше у него не было. Сюда его родичи привезли, еле живого. Я его лечу, а он только и думает, сколько добычи надо взять, чтобы все вернуть. Только добычи он не получит. Если пойдет в поход, то, скорее всего, погибнет. И очень быстро.

– Тебе об этом сказали духи? – заинтересовалась Урр. – Они видели его судьбу?

– Мне об этом сказал его клинок, – грустно улыбнулся старый шаман. – Который надо хотя бы иногда точить. Тогда и добыча будет. А если клинок ржавый и тупой, то судьба его хозяина понятна и без разговора с духами. Вот только сам Муу-Ногон этого не понимает. Но вы приехали сюда не для того, чтобы жалеть глупого Муу-Ногона. Вы ехали сюда для рассказов и ответов на вопросы. Вы мои гости, а гостя невежливо расспрашивать на пороге, сначала его надо накормить и напоить.

Шаман легко вскочил на ноги, даром что старый, и засновал по шатру, собирая угощение. Урр кинулась было помогать, но Ут-Шаас отмахнулся от нее, мол, сиди, не мешайся под ногами. Раздул очаг посреди шатра, пристроил на кованый треножник котелок. Не тот, с которым выходил из землянки, другой, побольше. Вскоре из-под крышки котелка выбилась тоненькая струйка пара. В кипящую воду полетели какие-то травки или веточки из запасов, развешанных по стенам, и куски непонятно чего из многочисленных мешочков и мисочек. Периодически содержимое помешивалось длинной деревянной лопаточкой. Наконец Ут-Шаас снял котелок с огня, прикрыл крышкой и поставил рядом с очагом. А на огонь водрузил еще один котелок, который вытащил из низкого раскрашенного шкафчика для посуды вместе с несколькими пиалами-плошками из обожженной красной глины. Наполнив две пиалы из первого котелка густой жидкостью белого цвета, шаман протянул их нам с Урр. Себе старик налил из второго котелка какой-то травяной отвар, на этот раз темно-коричневого цвета. После чего уселся на свое место и отхлебнул из плошки, выражая всем своим видом полнейшее удовольствие. Даже глаза прикрыл, настолько ему было сейчас хорошо. Я решил последовать его примеру и отхлебнул из своей посудинки. Сказать, что радости от этого я не испытал, это ничего не сказать! Однако хорошо здесь гостей угощают. Белесое варево попахивало несвежим жиром, а вкус был такой, что глотать его было страшно, во рту держать невыносимо, а выплюнуть некуда. Да и невежливо обижать хозяина. Урр, видимо в силу привычки, сумела сделать несколько глотков. И даже в лице при этом не изменилась. Я восхитился ее мужеством, но лишь неимоверным усилием воли заставил себя все же проглотить выпитое. Меня бы не удивило, если бы мой желудок взбунтовался и отправил шаманское угощение обратно, но обошлось. Чудом, но обошлось.

– Вы плохо едите, дорогие гости, – укоризненно произнес шаман, не открывая глаз. – Невкусно?

– Щедрость твоя и гостеприимство необъятны, как Великая Степь, о мудрейший Ут-Шаас, – поспешила успокоить его Урр. – Но, боюсь, мой спутник не привык к такому угощению.

– Не удивляюсь, – спокойно ответил шаман. – Я и сам эту гадость едва могу проглотить. Хотя за столько лет мог бы и привыкнуть.

Я поперхнулся. Урр и Ут-Шаас переглянулись и внезапно дружно захохотали. Шутники, Тьма их забери. Гостеприимцы. И Урр тоже хороша. Ведь наверняка поняла, что шаман просто решил подшутить над странным чужаком, и промолчала.

– Благодарю тебя, о мудрейший Ут-Шаас, – поклонился я нашему хозяину. – Хотя бы за то, что я сразу не помер от этой отравы. Что ты туда намешал?

– Почему отрава? – возмутился шаман. – Хо, зачем такие плохие слова говоришь, гость? Это хуумс, очень древняя еда, в Великой Степи ее все знают. Кобылье молоко, бараний жир, мука, каменная соль, выварка солод-корня и две щепотки цайны-листа. Одну пиалу утром выпил – весь день сыт. На коня залез – весь день стада гоняй, до ночи голодным не будешь. Пить тяжело, но польза несомненна.