Читать книгу - "Дневник 13-ой наложницы - Мэри Кенли"

«Если у вас есть последние слова – произнесите их. Ибо вы осуждены и умрёте»

Холод от камней поднимался по коленям вверх. Я упиралась связанными руками в пол и думала.

Воспоминания накатывали неровными волнами шторма.

Я вспоминала обрывки своей смерти и жаркое солнце Нашкора, когда впервые открыла там глаза.

Вспоминала глаза змеи, озлобленные, невыносимые, жгущие надежду. Это – и задыхающихся детей…

Вспоминала дикий танец инициации и хватку на шее от рук Ледяного Короля.

Даррен, Даррен… Мой король.

Сколько раз мы играли в ненависть?

Под дланью моего короля полегли многие, оборвав вздох. А я, отчего-то, продолжала жить на острие ножа, искала выход, вертелась змеей, пока не обнял он меня, отказываясь отпускать.

Рядом с ним никогда не было и не будет просто.

Ненависть – лишь столкновение интересов людей. Непримиримость, из которой исходит вражда.

И тогда… Что такое любовь?

Я не знала. Не знала, люблю ли его, хочу ли быть с ним всегда. Это казалось слишком ослепляющим финалом.

Хорошим концом.

Есть ли он, в самом деле, для таких потерянных душ?

«Я не верю ему. Если я поверю – проиграю. Если я доверюсь… Стану слабой, слишком слабой, так, что и касанием переломишь»

— Время молитвы истекло, - первосвященник улыбается и жестом приказывает своим приспешникам схватить меня.

Я изгибаюсь в их руках, сопротивляюсь, когда меня тащат вверх, упираюсь, как могу. Не знаю, ради чего эта борьба, но… Не хочется умирать просто так.

Похоже, они не ожидали, что встретят сопротивление. После молитвы я должна была ожидаемо смириться со своей участью, но всё вышло наоборот – во мне открылось второе дыхание. И вот оно настойчиво твердило не сдаваться без боя.

На дне сундука с грехами остаётся потерянная надежда… Но и её я вытащила силком.

Верчусь, кручусь, лягнула одного в коленную чашечку, укусила второго, вцепляясь в волосатую руку без зазрения совести. Немного яда выступает на губах, ох, милый, этот укус ты не скоро залечишь.

— Бешеная сука! – ревёт прислужник. Меня бьют по щеке и от удара голова запрокидывается вверх, а кожа болезненно пульсирует.

Но сейчас я почти не чувствую боли. Только желание потянуть время ещё немного…

Капельку.

Никлаус хмурится, он надеялся, что всё пройдёт проще, а потом разводит руки в стороны и усмехается:

—  Посмотрите, братья! Истинное лицо потомков рыжехвостов. Не люди – дикие твари. Лучшее, что можно для них сделать – очистить запятнанное через обряд.

Ох, поглядите, какие мы высокоморальные.

Да, я дикая, мне есть в кого!

Тем не менее, моё сопротивление не было слишком эффективным. Мужики намного сильнее меня, ясное дело. Потому, вскоре моё тело водрузили на алтарь, плотно приковав железными наручниками ноги и запястья 

Никлаус гордо поднимался на постамент, держа в руках изогнутый, тусклый клинок. Я впилась в оружие ненавидящим взглядом и закусила губу.

— Как славно, что ты перестала притворяться хорошей девочкой. Так даже лучше, - спокойно произнёс священник, в чьём голосе мелькала одержимость мясника.

— Всё для вас, - хмыкаю я, а вот он, внезапно, раздражается.

— Обряд очищения будет болезненным, леди. Мне придется снять кожу с вашего красивого лица и тела, слой за слоем. Это будет очень больно.

Не слишком ли много психопатов в этом мире?

— Учения Чистого Бога весьма странные, - высокомерно фыркаю я.

— Они несут просветление беднякам и показывают путь богатым. Тебе не понять, твоя вера чужая, - усмехается мужчина мне в ответ.

Он навис над прикованной мною и почти ласково провёл кончиком клинка по моей шее к щеке.

— Ахх… - кровавая полоса потянулась. Ребристая поверхность клинка приносила невозможную боль даже при таком неглубоком порезе.

— Какая разница, кому ты посвящаешь жизнь? Куда важнее: кому ты отдашь смерть, - улыбнулся мне первосвященник с нежной одержимостью.

Да уж, с этим трудно поспорить.