Читать книгу - "Обратный отсчет: Проект "Геката" - Токацин"

к фотосинтезу. Даже здесь, в поясе Койпера. Если бы вывезти его на Марс…»

— Там минус двести, — прошептал он. — А эта штука жива и растёт. Вот бы узнать, как она устроена… Ассархаддон бы за такой образец…

Стивен с неожиданной силой схватил его за плечи и швырнул в кресло.

— Safauw! — повторил он в коммутатор. — Биологическая опасность! При пересечении красной черты — открыть огонь!

Красная световая черта протянулась по льду в пятидесяти метрах от крейсера. Никого из сарматов по эту сторону уже не осталось. В пустом котловане темнела изрезанная поверхность силикатной скалы, присыпанная ледяным крошевом. Существо медленно росло, извлекая изо льда углерод и прокладывая себе путь к кремнийсодержащему ядру.

— Стивен, — Гедимин повернулся к капитану. — Выпусти меня. Я возьму образец. Он полежит в реакторном и никому не навредит. Вернёмся — передадим Ассархаддону. Это очень важно. Ты знаешь, где Ассархаддон?

— Сиди здесь, — процедил Стивен, крепко взяв его за плечо. — Будешь тут, у меня на виду. Никто не притащит эту заразу на корабль. Ты понял?

Гедимин удивлённо мигнул. Глаза Стивена потемнели и сузились — что-то сильно напугало его и даже разозлило.

— Думаешь, оно может съесть крейсер?

— Сиди здесь, — повторил Стивен, разворачиваясь к монитору. Существу было ещё очень далеко до красной черты — оно уходило в глубину, оставив на поверхности фотосинтезирующие экраны. «Живое и деятельное в минус двести,» — думал Гедимин, глядя на потемневшие чешуи; дрон отключил прожектор, и они снова посветлели. «И на корабле ни одного биолога. Узнаешь тут что-то новое!»

…Когда они взлетали — через шесть часов, с полным грузом субстрата для кислородных станций, запасами воды и батареями каменных снарядов в трюмах — первые «корни» странного существа дотянулись до силикатного ядра, и живая масса, будто этого и ждала, направленным усилием втиснула себя в проложенные ходы, равномерно растянувшись от ядра до поверхности. Образовавшиеся во льду пустоты немедленно заполнились растопыренными и свёрнутыми в спираль волокнами. Гедимин неохотно отвёл взгляд от монитора и, понукаемый Стивеном, пошёл в реакторный отсек.

— Взлетайте на «крыльях», — тихо попросил он Сайджина и Йенью. — Антиграв его раздавит.

— Далась тебе эта тварь! — отозвался Сайджин. — Ладно, не тронем. Но вот я — я бы предпочёл астероиды без зелёных клякс. Так вот сядешь, а тебя сожрут и переварят.

…Вокруг снова взрывались ракеты, сотрясая корабль и заставляя реакторы плеваться нейтронами. Гедимин смотрел на мониторы и задумчиво улыбался. «Когда-нибудь я узнаю, что это за существо. И кто запускает эти астероидные корабли. Будет удобно вместе осваивать галактику.»

19 февраля 31 года. Солнечная система

— Tza jasqa! — крикнул Стивен; в его голосе слышался нескрываемый страх.

— Ya’at jasu! — отозвался Гедимин, недобро щурясь на полуразобранную сборку. Этого и следовало ожидать по итогам возни на марсианской орбите, — на двадцатом по счёту Прожиге правый реактор разгорелся так, что весь запас ипрона не смог его заглушить. Остановить левый удалось — он сейчас остывал под полным набором управляющих и аварийных стержней; правый горел белым огнём, и от белесых и зелёных вспышек у Гедимина рябило в глазах.

По кораблю разносились отрывистые команды — «Феникс» уходил от австралийского ракетоносца, отстреливаясь из всех орудий. «Сбить с хвоста» два тяжёлых бомбардировщика, присоединившихся было к погоне, удалось удачным запуском двух «Гельтов»; «Гельты» были на исходе, «Теггары» закончились ещё над Марсом, булыжники из гравитронов бесполезно разбивались о щиты противника. Пора было «нырять» в портал — но реактор пульсировал, пытаясь то ли расплавиться, то ли взорваться, и Гедимин стоял посреди активной зоны, капал плавящейся бронёй на палубу и пытался понять, что ещё надо вытащить из реактора, чтобы реакция прекратилась. Руки жгло, глаза слезились, за спиной уже скопилось четыре твэла, кое-как разделённых защитным полем и ипроновыми пластинами; реактор пульсировал и останавливаться не собирался.

— Tza jasqa! — рявкнул в наушниках Стивен, но его крик заглушили радостные вопли из отсека управления. Гедимин хотел спросить, в чём дело, но твэл перед его лицом мигнул зеленью и побелел сверху донизу.

— Hasu! — выругался он вслух, хватаясь за хвостовик. Он хотел выдернуть твэл из сборки, но палуба качнулась от очередного удара в борт, и сармат, потеряв равновесие, проехался по стержням пятернёй. Оболочка стержня лопнула, ирренций посыпался на палубу, на лету вспыхивая зеленью. Гедимин, оцепенев, следил за тем, как топливные таблетки летят, падают и катятся в разные стороны, — «Сейчас рванёт…»

Писк дозиметра внезапно затих. Покосившись на запястье, Гедимин увидел побелевший экран и погасший красный светодиод — интенсивность излучения упала так резко, что сармат не успел это заметить. Он перевёл взгляд на хвостовик и остатки пустой оболочки, — стержень перестал существовать, высыпавшийся из него ирренций вышел из реакции, и этого было достаточно, чтобы её погасить. Сармат тяжело вздохнул и опустился на палубу. «Вернёмся — сдам в топливный цех…»

Кое-как смыв с себя ирренциевую пыль, он подошёл к щиту управления. Оба реактора были остановлены; сигма-излучение ещё пульсировало, но его колебания быстро затухали. Нейтронных вспышек больше не было — видимо, обстрел прекратился.

— Atza teru! — Гедимин занял место перед мониторами, скользнул взглядом по клавишам Прожига. — Что снаружи?

— Оторвались! — сообщил довольный Сайджин. — Идём к Сатурну.

«Два с половиной дня своим ходом,» — прикинул про себя Гедимин. «Идём полчаса… Скорее всего, в поясе астероидов. Если рядом нет мацодских станций — проскочим.»

— Реакторы трогать нельзя, — сообщил он капитану. — Часов пять на отдых, иначе — взрыв.

— Sa hasu, — уныло отозвался Стивен. — Раньше никак?

— Жить надоело? — сердито сощурился Гедимин. — Сказал же — взорвёмся!

— Sa hasukemu, — вздохнул Стивен. — Застревать надо было в Вендане. Ладно, чинись.

«И ни одного „заткнись и выполняй“, и никто не тащит на расстрел,» — ухмыльнулся Гедимин, раскладывая по палубе нестабильные твэлы и прощупывая оболочки дозиметром. «Всего-то было надо — две лишних полоски на каждом плече. Не понимаю я военных…»