Читать книгу - "Блудный сын, или Ойкумена. Двадцать лет спустя. Книга 2. Беглец - Генри Лайон Олди"

– Чего ты орешь? – рассердился Тумидус. – Кто тебе даст передумать? И не надейся, старый хитрец. Полетели ему! Сейчас мы зайдем во двор, в смысле – остальные зайдут, ты согласишься… И не нахрапом, а три раза, честь по чести. Понял?

Папа молчал.

Пока коллант полукругом выстраивался напротив крыльца, военный трибун вспоминал: ничего ли он не забыл? Кажется, ничего. Пробный взлет колланта с новым невропастом – сделали, взлет-посадка прошли штатно. К счастью, двадцать лет назад Борготта успел побывать у Тумидуса в рабстве – тонкие связи сохранились, бери да пользуйся. К счастью?! Ладно, эту бомбу лучше не трогать. Пробный взлет колланта, уже пассажирского, с Марком, взятым на «поводок», – сделали, никаких проблем. Втайне Тумидус опасался, что племянник станет противиться корсетизации. Давить на парня – себе дороже: на конфликте в волну не ходят, и весь замысел коту под хвост. Нет, подчинился как миленький, даже, стыдно сказать, с радостью. Радость лучше любых генетических экспертиз подтвердила, что Марк астланин, как бы чудовищно это ни звучало. Все астлане от «поводка» испытывали кайф, и молодой офицер не стал исключением. Взлет пассажирского колланта с пассажиром «на борту» – сделали, порядок. В качестве пассажирки Н’Доли привела какую-то свою подружку: симпатичную, но болтливую до чертиков. Опасаясь лишней огласки, Тумидус спросил у Н’Доли напрямик: сумеет ли подружка держать язык за зубами? «Еще как! – отмахнулась Н’Доли. – У меня есть ее кукла. Кукла и обрезки ногтей. Не удержит за зубами, так откусит». Про куклу военный трибун не понял, а уточнять не захотел. Шутка, должно быть. У каждой расы свое чувство юмора: гематры небось квадратный корень из нуля извлекают – обхохочешься!

Огласки от коллантариев Тумидус не ждал, огласки от Папиной родни не боялся. Жены с детишками тыщу раз видели, как их драгоценный тиран взлетает: так, сяк и эдак. Ну, взлетел с подвывертом, в хорошей компании, размялся перед поминками – о чем тут болтать? Да и кто им поверит, трещоткам?

– Лусэро Шанвури. – Военный трибун откашлялся. – Согласны ли вы…

– Стоп.

Рука Борготты легла на плечо Тумидуса, прервав монолог. Военный трибун еле сдержался, чтобы не заехать наглецу локтем в челюсть.

– Стоп, – повторил Борготта. – Согласия должен спрашивать невропаст колланта. Невропаст у нас я, значит я и спрошу. Когда вернемся, можешь меня за это поколотить.

– Да, – сквозь зубы произнес Тумидус. – Забыл, извини.

Борготта был прав, гори он огнем.

– Лусэро Шанвури. – Борготта шагнул к карлику. – Согласен ли ты взлететь вместе с нами на орбиту Китты, а если понадобится, и дальше?

Сюртук Борготта держал в руках. Сорочка осталась спущенной, плечо – голым, и было видно, как татуировка ускоряет вращение.

– Да, – еле слышно откликнулся Папа.

– Спрашиваю еще раз: согласен ли ты взлететь вместе с нами в открытый космос?

– Да.

– И в третий раз спрашиваю: даешь ли ты согласие на совместный взлет?

– Да!!!

Наверное, Папа думал, что кричит. Или просто кричал, как мог. Дернулся костистый кадык. Открылся рот, на подбородок стекла ниточка слюны. Белые незрячие глаза налились кровью, приобрели розовый оттенок, превратив карлика в кролика. Старый антис задрожал всем телом, когда люди напротив превратились в живые костры. Жены Папы разразились истошным визгом, отворачиваясь к забору, закрывая лица рукавами: убийственный свет грозил лишить их зрения. Дети орали от восторга, пытаясь выглянуть из-за ладошек. Огонь и свет, свет и огонь – Тумидус даже начал опасаться, что взлет получится «горячим», с последствиями. От костров, еще недавно носивших имена коллантариев, потянулись шипящие шнуры, до боли напоминая змей, кублящихся на плече Лючано Борготты. Змеи вязали петли, вились, плели сложный орнамент, во многом он совпадал с татуировкой, и, когда змеи связали всех, включая Папу Лусэро, в единое целое, композиция нашла свое завершение.