Читать книгу - "Немезида ночного ангела - Брент Уикс"

я не представляю угрозы, а затем протащил ее на другой конец комнаты, к кроватке второго ребенка. Заглянув в нее, он выругался.

Я собрал в кулак всю волю, чтобы заставить мое тело исцелиться… но этого не произошло. С каждой секундой я чувствовал себя все хуже.

Оттолкнувшись руками от кроватки, я встал. Пошатнулся.

– Рефа'им! Ты зашел слишком далеко, – сказал я.

Он замер, его губы медленно растянулись в улыбке.

– Слишком? О, Кайлар. Я ведь не просто спасаю это дитя. Думаешь, я зашел далеко? А я готов пойти гораздо дальше. Вопрос в другом – готов ли ты?

– Готов на что?

– Ты хорошо умеешь обращаться с этим ножом? Я слышал о тебе множество поразительных историй, но пока ты меня что-то не впечатлил.

– С каким ножом? – У меня не было при себе ножа. Кинжал я выронил, когда упал, и увидел его только теперь, но он лежал очень далеко. Зато ко мне в руку стекся ка'кари.

– С тем, который ты собираешься в меня бросить, – сказал Рефа'им. – Метко бросать ножи гораздо сложнее, чем думают многие, не правда ли? И ты, скорее всего, попадешь не в меня, а в эту девчонку.

Он уже повернул служанку ко мне, закрывшись ею. В его руке был нож, который он приставил к ее горлу. У меня осталась лишь одна возможность спасти ее – я должен был сделать бросок снизу, под таким углом, чтобы клинок пронзил его горло и вошел в ствол головного мозга. Достаточно попасть в этот драгоценный треугольник, и человек мгновенно обмякает. А если ударить в любое другое место, то перед смертью он еще успевает побрыкаться и побороться, покалечив на пути к черным вратам других людей.

Одурманенный, с почти двоящимся зрением, я сомневался, что смогу попасть хотя бы в Рефа'има, не говоря уже о столь маленькой мишени. Да и проблема была не только в точности. Чтобы выпустить стрелу из арбалета, хватает и доли секунды, а на бросок ножа времени нужно больше. Не очень много, но пока я совершал бы движение, Рефа'им мог успеть среагировать, пригнуться, сдвинуть девушку.

Служанка была высокой. Ее шея закрывала шею Рефа'има. Мне было нужно, чтобы она пригнулась в определенный момент – но она, встретившись со мной взглядом, тут же отвела глаза и уставилась на малыша. Из ее глаз капали слезы, и она оцепенела от ужаса. Увидеть мой сигнал раньше Рефа'има и вовремя упасть на пол служанка точно не смогла бы… да и не ждала она от меня никакого сигнала.

Мои шансы – и ее тоже – из крошечных превратились в почти ничтожные.

– Считай, она уже мертва, – сказал Рефа'им. – Ты же наверняка догадываешься, что я убью ее, когда буду уходить, верно? – Он приподнял руку и опустил ее ворот. Девушка всхлипнула. – Ударишь сюда? Сквозь мягкую плоть ее шеи, прямиком в мою? Другой возможности у тебя ведь нет, правда? И потом, разве она так важна? Ее жизнь в обмен на жизнь принца? Она, наверное, и клятву давала, ставить благополучие близнецов превыше собственного! Считай, она сама предложила расстаться с жизнью, ты ничего у нее не отнимешь.

– Пожалуйста, – выдавила служанка и заплакала.

– Видишь? – спросил лорд Рефа'им. – В этом весь ты, Кайлар. В одну секунду ты совершаешь зверства, а в следующую не готов избавить от мучений умирающую девушку, даже когда на карту поставлено все… ведь, по-твоему, так поступать неправильно. Как ты смешон. Твои моральные принципы противоречивы, и потому ты сам – слаб.

Он был прав. Малыша получилось бы спасти лишь в одном случае – если бы я смог убить Рефа'има, пожертвовав при этом служанкой. Или не убить, а хотя бы задержать, дать возможность мне или кому-то другому… в общем, неважно – чтобы его остановить, я должен был лишить жизни девушку.

Но Рефа'им не стал ждать, когда я приму решение. Он как бык ринулся вперед, вдавил в меня кормилицу, и в последнюю секунду его длинная рука взметнулась вверх. Правой ладонью он отвесил мне могучую затрещину, попал по щеке, шее и уху, и чуть не вывихнул мне челюсть.

От удара я рухнул на пол.

Наверное, я ненадолго потерял сознание, потому что сразу за этим увидел, как Рефа'им отдает перемазанный моей кровью сверток другому человеку в плаще и капюшоне.

– Иди, – сказал он. – Я догоню.

Передо мной на полу умирала кормилица, вокруг нее растекалась лужа крови. Пока я лежал, Рефа'им перерезал ей горло.

Глаза девушки были распахнуты, она часто дышала, но, стоило мне встретиться с ней взглядом, ее дыхание замедлилось, а глаза потускнели. Служанка потеряла сознание, а кровь продолжала выплескиваться – тело упрямо желало жить и качало, качало кровь, расширяя лужу и пытаясь подпитать мозг, которому было уже не суждено проснуться.

– Две минуты. Не больше, – прошептал человек в плаще. Он был худым, но я не мог понять, мужчина это или женщина.

Я понимал, что нужно шевелиться. Ясли были большими: несколько удобных кресел, в которых кормили малышей, яркие узоры на стенах, большое окно со ставнями, двери – все закрыты, кроме одной, в которую вышел похититель.

Но важнее всего были веревки с колоколами, которые висели в углу. Некоторые призывали прислугу, один поднимал тревогу. Хотя, наверное, тревогу можно было поднять любым колоколом, если подать правильный сигнал.

Я приподнялся на локте, прикидывая, хватит ли мне сил.

И чуть не лишился сознания. Интересно, от потери крови или от яда?

После этого я едва сдержался, чтобы меня снова не вырвало.

Наверное, я только навредил себе, удержав отраву внутри, но мне нельзя было ни на секунду проявлять бессилие, а о здоровье я мог подумать и потом.

Когда я поднял голову, великан Рефа'им шагнул ближе, и угол между веревкой, мной и ним стал уже. Он словно насмехался надо мной, не отрезал путь к колоколам, но показывал, что добраться до них будет крайне сложно.

Даже невозможно, учитывая, в каком я был состоянии.

Лорд Рефа'им откинул капюшон.

– Знаешь, Кайлар, ночной ангел, – произнес он, – я обескуражен тобой. Поистине обескуражен.

– Да ну? Значит, между нами все-таки есть что-то общее, – сказал я, гадая, отзовется ли мой талант теперь. Обычно мое тело избавляется от яда быстро, и я едва успел пригубить отравленное вино, когда Виридиана выбила бурдюк из моих рук. Возможно, она меня спасла. Возможно, она дала мне шанс.

Рефа'им сказал:

– Ты зарабатываешь на хлеб тем, что убиваешь людей, и даже не осознаешь, что ты – чудовище.

– Справедливо. И так убедительно слышать