Читать книгу - "Который кот подряд - Евгения Владимировна Малинкина"

class="p1">– Оленева, я со всей серьёзностью сейчас. Чтобы в понедельник у меня была статья и фотографии. Смотрите там! Всё, отбой.

Даша кинула телефон на диван. Телефон перепрыгнул на пол. Как обычно.

– Шеф звонил? Наверное, решил обогнать всю жёлтую прессу?

Гена поставил перед Дашей чашку.

– Я не знал, тебе с лимоном или без. На всякий случай нарезал лимон. И бутербродов сделал. Со всем.

Даша улыбнулась. На огромном блюде высилась гора еды.

– Откуда столько? Кажется, у меня не было этого в холодильнике.

– Это мы с Босей по дороге магазин ограбили. Ты ешь, ешь и чаем запивай.

– Я одна не справлюсь.

– Так я тебе помогу!

Гена сходил на кухню и вернулся с чашкой в руке.

– Вот. Будем пить чай и работать на радость шефу. Это же он звонил?

– Он. Хочет, чтобы уже завтра были готовы фотографии и статья.

– Мы успеем. Мы же успеем?

– А у нас есть варианты?

Гена сидел совсем близко, так что можно было посчитать веснушки на носу и чёртиков в глазах. Под взглядом Даши он внезапно смутился и уткнулся в чашку с чаем.

Гена был из тех молодых людей, которые с порога нравятся потенциальным тёщам. Заботливый, хозяйственный, на вопросы отвечает развёрнутыми предложениями, худой настолько, что его хочется накормить, и аппетит у него хороший: ест всё, чем угощают и добавки просит. Кажется, он нравился Ленке. Но Даша не знала, было ли у них что-нибудь. По крайней мере, она не раз замечала, что Ленка тает при появлении Гены.

В дверь позвонили. Бося заворчал.

– Соня вернулась.

– Пей чай, я открою! – Гена поставил чашку и пошёл открывать дверь.

Даша послушно сделала глоток чая и откусила бутерброд с колбасой. Колбаса была слишком твердокопчёной и не откусывалась. Так, с куском колбасы во рту, её и застал Филипп.

– Даша, это не Соня. – Гена выглянул из-за плеча Филиппа, нарисовавшегося в дверном проёме и даже не потрудившегося снять пальто. Бося зарычал, но, как только хозяин пригрозил ему пальцем, сразу успокоился и принял наигранно равнодушный вид.

– Да, это я. Приятного аппетита, – вместо приветствия произнёс Филипп и шагнул в комнату. – А это кто? – Он кивнул в сторону фотографа.

– Я Гена, – представился Гена и протянул руку.

Филипп проигнорировал руку, сделав вид, что не заметил приветствия.

Даша кое-как справилась с колбасой.

– Это Гена, мой коллега по работе. А это Филипп, мой хороший знакомый.

– Вот как, я знакомый? А! Я понял! Это месть! Хорошо, один – один. Мы можем поговорить с тобой? – спросил Филипп. И добавил с нажимом: – Наедине.

– Пожалуйста, говорите, я могу побыть на кухне. Бося, пойдём со мной. – Гена стащил с тарелки бутерброд и с чашкой в руке удалился на кухню, прикрыв за собой дверь.

Даша посмотрела на Филиппа.

– Может, снимешь пальто? А лучше не снимай, а разворачивайся и иди назад, нам не о чем с тобой говорить.

– Нет уж. – Филипп стянул пальто и бросил на диван. – Я не понимаю твоего настроения, Даша. У нас же вроде была любовь?

– Да? Вроде была? Я и не знала. Спасибо, что сообщил, так бы и не узнала.

– Ладно тебе. Разве непонятно, что я тебя люблю?

– Нет, ты никогда мне не говорил, что любишь.

– А так не догадаться было?

Даша покачала головой.

– Хорошо, что мне сделать, чтобы ты поверила?

– Ничего не нужно, и так всё понятно. Ты ошибся, не любовь это. Разве, когда любят, стыдятся своего выбора? Ты не звонишь, не пишешь, потом появляешься, словно проверяешь, на месте ли я, жду ли, так же реагирую на тебя и твои прикосновения? А вчера я поступила как-то не так. У тебя разрыв шаблона! Ты забил тревогу, и теперь вот оказывается, что ты меня любишь. Нет, это не любовь, Филипп. Что-то другое, но не любовь.

– Дашка! – Филипп опустился на корточки рядом и дотронулся до её коленей. – Ты ведь несерьёзно, да?

Дверь приоткрылась, и показался Гена.

– Извините, я ещё за одним бутербродом, можно?

Филипп схватил со стола блюдо с бутербродами, сунул его в руки Гене и с силой захлопнул дверь.

– Дашка, я не могу без тебя. Понимаешь?

Неведомо откуда взявшийся Бося затявкал, отвлекая внимание Филиппа. Очень кстати. Даше не пришлось отвечать, она не знала, что сказать. Только недавно она мечтала о будущем рядом с Филиппом. А теперь…

– Ты завела таксу? А где кот?

– Кот спит за твоей спиной, ты на него бросил пальто.

– Наше вам с кисточкой! – буркнул с дивана кот, не разлепляя глаз.

– А такса не моя, Генина, – спокойно ответила Даша. – Моего коллеги, – добавила она.

Филипп погладил Босю.

– Хороший пёс!

Бося бухнулся на спину и подставил живот. Даша вздохнула.

В дверь снова позвонили. Пёс вскочил на лапы и залаял. Было слышно, как Гена открывает дверь. Даша, воспользовавшись моментом, чтобы прервать объяснение с Филиппом, тоже встала и, приоткрыв дверь, выглянула в прихожую. Соня, пыхтя, стаскивала с себя ботинки.

– Представляете, он умер! Сердечный приступ! Очень вовремя! А эта дура орёт, что я виновата в его смерти! Как вам нравится? Я виновата! Ой, здрасте! – Соня увидела Филиппа, который тоже вышел в прихожую и молча стоял за Дашиной спиной.

– Добрый вечер, – ответил он.

Соня замялась, не зная, стоит ли продолжать свой рассказ при постороннем.

– Давай мы позже поговорим, – попросила Даша Филиппа. Тот кивнул, схватил пальто и, ни слова не говоря, выскочил из квартиры.

– Красивый! Это твой друг? – поинтересовалась Соня, как только за Филиппом захлопнулась дверь.

– Мой знакомый.

– А дверью хлопает очень по-свойски, – заметил Гена.

– Перенервничал, неприятности на работе, – соврала Даша.

– А кем он работает? – спросила Соня, проходя на кухню. – О, бутербродики!

Бутерброды на тарелке лежали нетронутые.

– Он ветеринар.

– Бося, ты слышал? Этот человек ветеринар, но перенервничал, нервный ветеринар, ни за что не пойдём к нему на приём.

– Он хороший ветеринар, – заступилась Даша за Филиппа.

– Бося, ты слышал? Он хороший, всё-таки придётся пойти.

Пёс преданно смотрел на хозяина.

– А кофе в этом доме мне дадут? – поинтересовалась Соня. – Желательно с коньяком. Кто здесь перенервничал, так это я.

– Я сварю, – проявил инициативу Гена.

– Так что произошло в больнице? – спросила Даша.

– Говорю же, Флёров умер от сердечного приступа, а его дочка раскричалась, будто я его убила. Якобы папаша повторял «она – смерть», когда в сознание пришёл, и больше ничего не говорил. Врачи эту фразу дочке передали, вроде как последние слова умершего. Она на меня наехала. А я, вот прикол, её сразу не узнала, подумала какая-то сумасшедшая тётка на меня с кулаками лезет. Виделись всего раз, когда мы с Вадиком в Приозерске Флёрова навещали.

– «Она – смерть»! Прямо Агата Кристи! – хмыкнул Гена.

– Откуда Флёрова знает, что ты убила её отца?

– Да не убивала я никого! – Соня ударила кулаком по столу, Гена едва успел подхватить тарелку с бутербродами.

– Ну могла убить, – исправилась Даша.

– Не могла. Я знаю, откуда дочка Флёрова в курсе. Вадим говорил, что она отца пасёт, знает, куда он поехал и во сколько вернётся. Эта крыса меня сразу возненавидела и твердила, что мы с Вадимом не пара, называла проституткой, короче, несла всякую чушь. Хорошо, что у Вадика своя голова на плечах есть, он семейку Флёровых не слушает.

Соня одним глотком допила кофе и с грохотом поставила чашку на стол.

– Как подумаю, что этот старый пердун увидел у меня за спиной! – Соня сняла кусок колбасы с бутерброда и отправила в рот. – В общем, я решила пока в особняк не возвращаться. Боюсь. Поживу у тебя.

– Не глупи, Соня, мне кажется, что ты сгущаешь краски. Поэт был уже в возрасте, мало ли что ему привиделось, может быть, просто настал его час.

– Я только не понимаю, почему этот час настал в нашем доме, а не где-нибудь в такси по дороге.

– Соня!

– Что Соня? Я уже двадцать лет Соня. – Она хищно принялась за остатки бутерброда.

Бося, учуяв запах колбасы, поставил передние лапы на Сонину коленку и преданными глазами смотрел ей в рот.

– Бося, не смей, – окликнул Гена.

Пёс и не подумал подчиниться. Только переставлял лапы в надежде на угощение.

– Ему можно?

– Да, только маленький кусочек.

Бося моментально слизал колбасу и снова уставился на Соню.

– Попрошайка!

На кухне появился Василий. С видом хозяина, уставшего от забот, он продефилировал мимо Боси и, прицелившись, запрыгнул