Читать книгу - "Король мертвецов - Василий Анатольевич Криптонов"

— Принципы порядочного человека. Ты сейчас решения принимаешь на всплеске гормонов после стресса. Через два часа проклинать себя будешь. А что самое страшное — меня. Я, знаешь ли, очень не люблю, когда меня проклинают. Люблю, когда меня любят.

— Любовь ничего не стоит, если уж она продаётся и покупается! — со слезами на глазах выкрикнула Аксинья.

— Ну вот, видишь. Тебе просто катарсис был нужен, для этого в постель не обязательно. — Я привлёк к себе Аксинью, обнял, погладил по голове. — Если хочешь — можешь заварить мне кофе. Посидим, французскими булками похрустим.

— Нет у меня ни кофе, ни булок…

— Не вопрос, щас всё будет. Пять минут.

Я метнулся в ближайшую лавку. Не через пять минут, конечно, но скоро мы действительно пили. Чай из самовара. С бубликами. Бублики были, конечно, русскими и не хрустели. Хотя я вообще не знаю, до какого состояния нужно довести булку, чтобы она хрустела, дичь какая-то.

— И что мне теперь делать? — спросила нахохлившаяся Аксинья.

— В смысле? Что хочешь — то и делай. Или ты в плане отношений? Ну, насколько я понял, жениха найти для тебя вообще не проблема. Скоро слух пройдёт, что твоё сердце свободно, и от этого добра отбою не будет.

Поморщилась. Ну… могу понять. Мне тоже вот это вот всё глубоко непонятно. Когда приходят к тебе какие-то малознакомые люди и предлагают руку и сердце, как бизнес-проект для инвестиций. Как по мне, знакомство должно быть естественным. Как и развитие отношений, вплоть до ЗАГСа.

— Почему ты не воспользовался моей слабостью? — спросила Аксинья напрямик, пронзив меня взглядом.

— Я ж объяснил.

— Даже среди «благородных», — это слово она произнесла с таким ядом, что мне захотелось Противоядие кастануть на всякий пожарный, — таких днём с огнём не сыщешь.

— Что значит, «даже»? — возмутился я. — Я, между прочим, тоже благородный. Ну… почти. Формально граф? Граф. Вот и нехрен тут.

Во взгляде Аксиньи сверкали молнии и плыли тёмные тучи. Хотя иногда вдруг прорывался солнечный свет и возникала радуга. В общем, многое обещал этот взгляд. Очень многое. Пожалуй, пора отсюда валить к хренам, а то я ведь тоже не железный.

Я встал. По моему лицу Аксинья поняла, что ухожу, и что она меня не удержит.

— Мы ещё увидимся? — встала она тут же.

— Легко. Забегай как-нибудь в гости. Живу в Давыдово, в своём имении. Более конкретного адреса, боюсь, не существует, но в округе меня любая собака знает.

— Заходи лучше ты, — улыбнулась Аксинья.

— И я зайду. Прямо завтра не обещаю, но на неделе — обязательно.

На том и попрощались. Я сделал себе в памяти пометку, что заехать нужно. Девушка, конечно, сильная и крепкая, но пока нестабильная. Надо проконтролировать, только осторожно. Впрочем, ставлю кость, что при следующей встрече Аксинья уже будет воспринимать меня только как свидетеля её временной слабости и постарается скорее отделаться. Ну и славно, уж чего-чего, а женщин вокруг меня и без неё хватает.

Смоленское утро выдалось пасмурным, сонным. Да к тому же без кофе, а чай меня не сильно взбодрил. Я, зевая, добрался до резиденции генерал-губернатора. Меня уже даже ни швейцар у двери, ни лакей — никто ни о чём не спрашивал. Я просто спокойно прошёл в кабинет Самого и, сев на стул для посетителей, не здороваясь, сказал:

— Илья Ильич. Сними мне квартиру в Смоленске.

Обломов отложил перо.

— Где?

— В Смоленске.

— Это понятно. Район уточняю.

— Да где-нибудь попроще, чтоб без благородных соседей. И не шибко дорогую. Мне не жить — хотя, может, и заночую как-нибудь, — а с человеком одним встречаться по-тихому. Сделаешь?

Илья Ильич несколько секунд подумал, потом сделал неправильные выводы.

— Аксинья?

Про ситуацию с Аксиньей он, естественно, знал, я старался держать Обломова в курсе всего, что происходит на подведомственной территории. Как и говорил Харисиму, с власть предержащими лучше дружить. Иначе можно огрести проблем, а проблемы никому не нужны. Нужны плюшки.

— Тьфу на тебя, Илья Ильич! Совсем скверно обо мне думаешь. Нет, увы, всё куда прозаичнее. Встречаться буду с мужиком. Сугубо в рамках дозволенного Роскомнадзором.

— Опять какие-то свои тайные дела крутишь?

— Не опять, а снова. С Троекуровым вопрос-то решать надо, он сам не рассосётся. Что там у нас, кстати, по гробовой мастерской?

— Глухо, — развёл руками Илья Ильич. — Не принадлежит она ему по документам и никогда не принадлежала. А держал её некий Спиридонов Гермоген Евграфович. Где такой, кто такой — загадка. Концы в воду, не сыскать.

— Ожидаемо. Но не критично. Копите факты, сведения. Всё это в итоге для суда пригодится. Путь в тысячу километров начинается с одного шага.

— Полагаешь, дело до суда дойдёт? — внимательно посмотрел на меня Обломов.

— Полагаю, нет. Но готов рассматривать разные варианты развития событий. Я бы хотел, чтобы у Троекурова проблемы начались по всем фронтам. Чтобы его даже официально в розыск объявили.

— Работаем… Насчёт квартиры понял, завтра сделаем. Кстати говоря, может, тебе будет интересно: Троекуров-младший уехал в Петербург.

— Ку… Чего этот недоделок сделал⁈ — обалдел я.

— В Петербург, — развёл руками Обломов. — Буквально вчера, как оказалось.

— В смысле, с концами, что ли, перебрался?

— Да нет вроде. Просто поехал за каким-то интересом. С чем уж то связано — Господь его знает.

— Долбанутым нет покоя… Вот и подписывай всяких сопляков на агентурную деятельность. Ладно, квартиру всё равно сними, пусть будет.

— Так это ты с ним, что ли, встречаться собирался?

— Ну. В кабаках уж больно людно. А у Троекурова, как мы знаем, глаза и уши даже там, где им ну вот вообще делать нехер. Кстати,