Читать книгу - "«Я – АНГЕЛ!». Часть вторая: «Между Сциллой и Харибдой» - Сергей Николаевич Зеленин"

разберёмся — вам же предстоит внедрить много новейших технологий и победить предубеждения ретроградов. Безусловно, Вас будут заставлять переделать пулемёт под некие — уже давно устаревшие требования Империалистической или Гражданской войны…

Ударив кулаком по столу, да так что подпрыгнул и жалобно зазвонил красный золотозвёздный телефон:

— СТОЙТЕ НАСМЕРТЬ!!!

— За каждую заклёпку или гайку — стойте насмерть! Особенно сопротивляйтесь матерчатой ленте — от «Максима» и, его же колёсному станку.

Напоследок, Шпитальный крепко взялся «за репу»:

— Как мне назвать его? Этот пулемёт, в смысле…

— Не знаю, называйте как хотите — это не так важно, — спохватываюсь, — впрочем, могу подсказать: назовите «ППШ».

Увидев немой вопрос, расшифровываю аббревиатуру:

— «Пехотный Пулемёт системы Шпитального». На мой вкус — звучит…

— «Пехотный Пулемёт системы Шпитального»… — как сомнамбула повторил он, — звучит, ещё как звучит!

Наконец, последний вопрос:

— Как с Вами связаться?

— С нами, с ОГПУ — «связываться» не надо… Чревато!

— Я в смысле — как мне выйти на связь?

— Зачем?

— Ну… Мало ли, что…

Делаю страшные глаза:

— Ни в коем случае не ищите выход на наш отдел! Мы сами периодически будем выходить на связь с Вами… В случае же обстоятельств непреодолимого характера, пишите «до востребования» вот по этому адресу.

Пишу на бумажке:

— Запомните, а бумагу сожрите… Оговорился, извиняюсь — сожгите. Но это только в самом крайнем случае — наша «контора» не любит быть в няньках.

Протягиваю на прощанье руку:

— Удачи Вам, товарищ Шпитальный!

— До свидания, товарищ… Ээээ…

— Паулс… Раймонд Паулс.

* * *

Когда без пяти минут всемирно известный конструктор стрелкового оружия вышел, в кабинет прошмыгнула Лиза и, усевшись на колени — впилась мне в губы подобно вышедшей из зимней спячки медицинской пиявке:

— Ты сегодня был как тигр… Мой тигр!

Пришлось расстегнуть ей блузку и, поласкав руками, нежно взяться зубами за чувствительный сосок…

— Ммм… Дааа… — закинув голову назад, простонала она.

После успешно проведённого мероприятия, «псевдотрах» прямо на рабочем месте с собственной секретаршей — это просто неописуемо!

* * *

[1] Для тех, кто интересуется: https://youtu.be/k6WKfr_s24U

Глава 6

Ах, вернисаж, ах вернисаж — какой сюжет, какой пассаж!

Буквально через неделю после перехода поэтического кафе «Стойло Пегаса» под наш с Надеждой Павловной финансовый контроль — мы приступили к следующей, уже задуманной лично мной части плана.

Прежде всего в московские газеты было дано объявление: основоположница «нео-футуризма» Елизавета Молчанова — известная по нашумевшей в прошлом году картине «На Выставку достижений народного хозяйства СССР. 21 век», устраивает в кафе поэтов-имажинистов благотворительную продажу-аукцион своей новой картины. Вся выручка пойдёт на ремонт и реконструкцию этого любимого места отдыха москвичей и гостей столицы.

Должен заметить: со дня основания кафе не ремонтировалось и, стало в натуре — напоминать какую-то конюшню царя Агея, с соответствующим «амбре».

Дамы занимались организационными вопросами, я — пиаром мероприятия.

Лично объехал редакции газет (естественно — не центральных органов печати ВКП(б)!) и, если видел готовность редакции к «взаимопониманию» щедро раздавая денежные знаки журналистам и редакторам — добивался подачи материала в нужном мне формате. Ну а остальные газеты, у редакторов которых я не встретил готовности идти на взаимовыгодное сотрудничество — напечатали статьи об благотворительной акции бесплатно, хотя и не совсем в том формате — в котором хотелось бы.

Но всё равно: пиар — есть пиар, даже вас не хвалят, а ругают!

«Один взбесившийся, искусав всего лишь десяток — заражает бешенством тысячи», — случай в мировой истории не такой уж и редкий, как кому-то кажется.

Я «покусал» редакторов нескольких столичных газет, а они подняли на уши весь «культурный слой» огромного города.

Хотя, так называемые — «благотворительные» билеты на «Вернисаж» стоили безумно дорого даже для нэпманов, всего за три дня они все до одного ушли влёт. Ещё три дня их «свободно» можно было купить у беспризорников-перекупщиков — целую банду из которых, буквально за день сколотил Барон. Наконец, билеты на Вернисаж уже попросту было не достать за любые деньги. Единственное, что мог себе позволить простой московский люд — полюбоваться картиной через уличную витрину, заплатив за контрамарку «всего лишь» полтора рубля.

* * *

Наконец, началось!

Внутри кафе «Стойло Пегаса», уже знакомый нам румынский оркестр разодетый в свежевыстиранные и выглядевшими как новенькие вышиванки — вдохновенно наяривал на своих контрабасах и пел с умилительно-трогательным хуторским произношением:

'- … Ах, вернисаж, ах, вернисаж! Какой портрет, какой пейзаж.

Вот — зимний вечер, летний зной, а вот — Венеция весной.

Ах, вернисаж, ах вернисаж! Какой портрет, какой пейзаж.

Вот кто-то в профиль и анфас, а я смотрю, смотрю на Вас[1] …'.

Мотивчик, правда, постоянно сбивался на сельско-простонародное:

'— … Ти ж мэне підманула,

Ти ж мэне підвела,

Ти ж мэне молодого

З ума-розуму звэла…'.

Ну, а так — хорошо, очень душевно спели!

Как на свадьбе самого пана Дрякулы — румынского национального героя, который имел обыкновение плохих музыкантов сажать на кол, задрав им сзади подол вышиванки.

Ну, там — торжественная часть, негодующе-ликующие звуки «Интернационала» в исполнении того же оркестра румын, традиционные для времени речи о международном положении СССР и той же солидарности трудящихся, анау-мынау… Думаю, всё это можно спокойно оставить за рамками данного повествования.

Публика купившая билеты на Вернисаж — самая разнокалиберная: преуспевающие нэпманы, коррумпированные — но ещё не пойманные за руку гослужащие, маститые мэтры культуры и даже…

УПС!!!

Достаточно высокопоставленные военные званием от комполка, до… Впрочем, звания лишь в тридцатом году введут, а ныне у товарищей красных командиров лишь должности. Глазам бы своим не поверил — если бы не сам им билеты на Вернисаж, через Мишку впарил.

Увы! «Особо значимых» личностей среди них нет — ни Фрунзе, ни Ворошилова, ни Будённого или хотя бы Бубнова. Это, так сказать — советская военная элита «второго уровня».

Наконец, говорильня закончилась и, переодевшись и приведя себя в порядок, Елизавета Молчанова выходит в битком набитый зал и становится у большой — почти в половину собственного роста картины, покамест завешанной холстом.

Выглядит она сегодня — ну просто потрясно!

Как единый биологический организм, зал — глубоко вздохнул, резко выдохнул и больше уж не дышал — забыв как это делается.

На ней небесного цвета слегка приталенная «пролетарочка» — совсем немножко тесноватая в районе «buste féminin»,