Читать книгу - "Алый флаг Аквилонии. Итоговая трансформация [СИ] - Александр Борисович Михайловский"

старшина Давыдов, - товарищ Орлов и товарищ Трубин в этих, можно сказать, суровых и невозможных условиях сумели построить кристально чистое социалистическое государство, без всяких пережитков капитализма, ибо делить твое и мое, когда для выживания и развития все должно быть общее, было бы смерти подобно. Тут все - и вожди, и народная масса - трудятся ради общего блага изо всех сил, а бездельников и лентяев местное общество извергает из себя прочь, ибо они могут стать причиной больших несчастий для всех. Местные товарищи готовы принять к себе любого человека, из какого бы времени он ни пришел и к какому бы социальному слою ни принадлежал, лишь бы тот выразил согласие соблюдать ее законы и обычаи. И даже инопланетянок, по национальности темных эйджел, чей челнок вас так напугал, тут приняли как своих, едва те принесли Аквилонии все положенные в их народе клятвы верности. Но особенно тут ценят советских людей, для которых такой образ жизни естественен.

- Если это инопланетянки, тогда понятно... - произнес Сигизмунд Леваневский, еще раз с любопытством оглядываясь на команду шаттла. - А я-то подумал, что они попали сюда из очень отдаленных будущих времен, когда люди изменились не только внутренне, но и внешне.

- Нет, - ответил верховный шаман Петрович, - темные эйджел в этом времени местные, просто обитают они от нашей Земли очень далеко, даже по меркам космической цивилизации. Это искусственная раса, созданная неким Древним из еще более ранних первобытных людей, наших общих предков. Земля у них считается планетой-прародительницей, и примерно раз в сто лет они прилетают на нее проверить, не устроил ли кто-нибудь тут поселения, незаконного с их точки зрения. В силу этого они наши враги, с которыми нам через некоторое время предстоит воевать насмерть, несмотря на все их техническое превосходство.

- Враги? - переспросил Леваневский. - Но товарищ Давыдов сказал, что вы приняли их как своих...

- Они напали на нас, были побеждены в силу неодолимых обстоятельств и капитулировали, -ответил главный военный вождь. - А потом, узнав, что мы не убиваем побежденных и не обращаем их в рабов, согласились на добровольное присоединение к Аквилонии и принесли ей положенные в их народе клятвы верности. С этого момента все плохое между нами было забыто, и их жизнь началась с чистого листа. У темных эйджел есть какая-никакая космическая цивилизация, но нет никакого государства. Все их общество разделено на семьи-кланы, отношения между которыми в большинстве случаев безразличные, а зачастую и враждебные. Все строго по Марксу и Энгельсу, когда внутри кланов отношения вполне коммунистические, когда матрона ест то же и живет в таких же условиях, как и прочие члены клана, а между собой у них идет самая лютая конкуренция. Это-то и вселяет в нас надежду на победу, ибо нам никогда не придется иметь дела со всеми эйджел сразу, потому что их корабли будут прилетать сюда по одному. Так же, поодиночке, мы будем их громить, предлагая выжившим присоединиться к нашему социалистическому государству, которое не делит людей по сортам, ибо эйджел - это тоже, несомненно, люди. Начало этому делу уже положено, осталось довести его до конца.

- Ну что же, товарищи, поборемся, раз уж так вышло... - сказал приободрившийся Леваневский. - Нам, советским коммунистам, не привыкать стоять в одиночку против всего мира. А еще я хочу попросить прощения у ваших товарищей, в которых я начал стрелять по незнанию, а также поблагодарить пилота-инопланетянку, не запомнил ее имени, которая пресекла это безобразие самым решительным и гуманным образом. Мир товарищи?

- Мир, товарищ Леваневский, - ответил капитан Гаврилов.

- Значит так, - подвел итог Верховный шаман Петрович, - поскольку все мы люди занятые, предлагаю окончательное погружение новичков в нашу среду поручить товарищу Давыдову. Яков Антонович, возьмите товарищей военлетов под ручку и устройте им экскурсию по всем интересным местам Аквилонии, не минуя столовую, ибо скоро время обеда. А потом мы с ними снова поговорим, уже окончательным образом. Настоящие советские люди нам нужны.

27 июля 3-го года Миссии. Суббота. Два часа пополудни. Поселок у ручья Дальний, Французская улица, дом семьи д’Аркур.

Амелия Эрхарт, американская летчица-рекордменка

Уже когда мы приближались к этому дому, я увидела на крыльце женщину. И почему-то я сразу поняла, что это она - та самая Люсия, или, как говорят основатели этой колонии, Люсья. Она была прекрасна. Ветер трепал пряди ее волос, выбившиеся из прически, стройная ее фигура была полна спокойной, уверенной грации, на оголенных ее плечах играли солнечные блики. На руках она держала ребенка. Она играла с ним, слегка подкидывая; заливистый детский смех разлетался далеко вокруг. Второй ребенок, такого же возраста, голый и упитанный, ползал тут же, у крыльца - он пытался привставать на ножки, держась за перила. Дети были похожи на маленькие солнышки: их головки окружали рыжеватые нимбы... Я даже не сразу поняла, что это волосики - пышный, легкий, как облачко, младенческий пушок.

И какой-то комок подступил к моему горлу... Жажда материнства! Долго я подавляла в себе ее; мне хотелось все успеть, многого достичь, сделать что-то важное, прославить свое имя и свою страну, дать достойный пример остальным женщинам, показав им, что они тоже могут совершать великие дела. И вот - мне уже почти сорок... И многое уже совершено. И этот роковой полет должен был стать завершающим в моей карьере... Мы с Дэвидом договорились, что после своего кругосветного перелета я посвящу свою жизнь семье. Во мне пела великая радость, когда я отправлялась покорять свою последнюю вершину - мне представлялось, что это сполна насытит меня радостью, с тем, чтобы после я могла целиком отдаться хлопотам материнства в тихом домике с садом и террасой... Да, я чувствовала какой-то внутренний голос, предостерегающий меня, но решила не придавать ему значения... Я заглушала его в себе, я бодрилась, но внутренняя дрожь не оставляла меня до последнего. И когда я поняла, что катастрофа неизбежна, я горько пожалела, что не послушалась своей интуиции. Все промелькнуло у меня перед глазами, когда мы падали: Дэвид с искаженным скорбью лицом, наш уютный домик, о котором мы мечтали... И образы наших детей - мальчика и девочки - которым уже