Читать книгу - "Танкист. Унтер - Константин Георгиевич Калбанов"

Не стал упоминать о том, что избавился от «горки». Все же утрата табельного оружия, и как отнесутся к тому, что он его выбросил, было непонятно. А потому сказал, что схватил винтовку конвоира. Ну и о том, что окончательно упокоил Данилова вспоминать не стал. Подстрелил, вооружился его оружием и дал деру. Все.

Угу. Гладко было на бумаге. За первым допросом последовал второй. Третий. Четвертый. Ему не давали нормально отдохнуть. Едва закроет глаза на полчаса, как снова тянут на многочасовой допрос. Тогда как с ним поочередно работали трое дознавателей. Вопросы то повторялись, то звучали вроде как и похоже, но в иной вариации, то противоречили друг другу.

Поначалу ему это казалось бессмыслицей. Но обиды не было. Понимал, что в ДБР на сантименты плевать. Сугубо прагматичные парни. Тогда ведь они тоже приволокли одаренного. Однако прессовали их всю ночь. Вот только тут ничего не закончилось и на второй день. С учетом того, что ему пришлось перенести за прошедшие дни, сказать, что он вымотался, это не сказать ничего. И никакие надбавки Выносливости тут ему помочь не могли.

Наконец он решил, что это перебор, и замкнулся, перестав отвечать на вопросы. Битых два часа дознаватель особист сыпал вопросами не получая ответа, и пытаясь его разговорить. Но в ответ получал только упрямое молчание. В результате чего сделал вывод, что Виктору все же есть что скрывать, и он наверняка завербован большевиками. И коль скоро так, то он конечно же может продолжать хранить молчание. Его, дознавателя, это полностью устраивает. А то он уже устал валандаться с изменником.

Вот тут Виктора проняло окончательно и он сорвался. Набросился на капитана. Н-да. Вообще-то, только попытался. Тот без особого труда скрутил допрашиваемого. После чего его приковали к столу наручниками. И формальный допрос продолжился.

Нестеров решил, что лучше все же начать отвечать на вопросы. И все вернулось на круги своя. Наконец он совершил оплошность и проговорился насчет «горки». Капитан тут же ухватился за оговорку, и начал раскручивать маховик, пока не выудил все, касающееся факта утраты табельного оружия. Принявший эстафету майор доподлинно выяснил обстоятельства окончательной гибели Данилова.

Этот ад длился уже четвертые сутки. Виктор уже слабо соображал, что вообще происходит. Голова отупела. Врать и запираться было уже лень. Хотелось только одного. Чтобы его оставили в покое…

— Данилов умолял о пощаде? — продолжал спрашивать дознаватель.

— Нет, — односложно ответил Виктор, чувствуя, что впадает в прострацию.

— Он обделался от страха?

— Да, — уже слабо соображая, что вообще происходит. И решив соглашаться со всем, лишь бы это прекратилось, произнес Виктор.

— Вы любите мальчиков?

— Да.

— Ваша мама шлюха?

— Да.

— Конвой! — повысив голос, вызвал дознаватель. — В медсанчасть.

— Есть, — коротко бросил унтер.

После чего отстегнул наручники, подхватил Виктора и буквально уволок его на себе, так как идти тот уже не мог.

— Ну что тут у тебя? — войдя, поинтересовался капитан. Отдохнувший, свежевыбритый, бодрый и готовый принять эстафету у своего товарища.

— Спекся, — прикуривая очередную папиросу, ответил майор.

— Думаешь все?

— Единственные грехи, которые водятся за ним, это утрата табельного оружия и инвентарной «Аптечки». Убийство Данилова… Да и правильно, в общем-то сделал. Оставлять за спиной такого ублюдка глупо.

— Значит, передаем материалы дальше?

— Да…

Виктор ощутил как по телу пробежала волна приятной истомы. Мысли тут же стали ясными и четким. Дурман и пелена пропали словно их и не было. Единственно, хотелось есть и немного клонило в сон. Мелочи, учитывая, что допросы продолжались не один день. Все же невероятная сила скрыта, в этих «Аптечках»!

— Все, товарищ унтер-офицер. Забирайте вашего подопечного, — произнес военврач.

— Есть. Пройдемте, товарищ юнкер.

Хм. Товарищ юнкер? Значит все не так плохо. Взбодрили с помощью артефакта. Теперь вот обращение это. А ведь еще недавно он был гражданином Нестеровым. Неужели все позади!? В это не верилось, и в то же время хотелось верить всей душой.

Первым делом его отвели в душевую, где он наконец снял с себя грязную и вконец испорченную форму. Угу. Никто и не подумал предоставлять ему другую одежду. Зато не забыли срезать погоны. Когда же отмылся от многодневной грязи, и вернулся в раздевалку, обнаружил чистую и выглаженную свою парадно-выходную форму, которая оставалась в училище!

После помывки его отвели в столовую. Он по-прежнему не представлял где находится. Но и качество отделки душевой, и убранство столовой оценил. Как впрочем, и блюда. Его конечно голодом не морили. Но та, с позволения сказать, каша, черный хлеб и мутная субстанция, именуемая киселем, не шли ни в какое сравнение со здешним меню. Да чего уж там, не плясала даже их училищная столовая. Быть может офицерская. Но туда юнкерам ходу не было.

После сытного обеда все тот же унтер сопроводил его в какое-то крыло обширного здания, и они оказались в длинном коридоре с дверьми по сторонам, и большим световым окном в торце. Даже не окном, а стеклянной дверью, за которой находился балкон.

— Ваша комната, товарищ юнкер, — открыв дверь, и вручая ему ключи, произнес унтер.

— Я так понимаю, ко мне больше вопросов нет? Или свобода чисто условная?

— Насколько проинформировали меня, у дознавателей вопросов к вам больше нет.

— А у кого есть?

— Откуда же мне знать. Вопрос не по окладу. Но свободны вы только формально. Допуска на самостоятельное передвижение по режимному объекту у вас нет. Поэтому покидать комнату вам не рекомендуется. Иначе вопросы появятся опять. На этот раз по нарушению режима секретности.

— А если захочу по нужде?

— В конце коридора. Но подходить к окну и уж тем более выходить на балкон, не советую. Если кто приметит за этим занятием, опять возникнут вопросы.

— Понял.

А что тут непонятного. Режимный объект. Знать бы еще что именно за место. Впрочем, проявлять излишнее любопытство он и не собирался. Признаться, хотелось спать. «Аптечка» взбодрила его, но не избавила от усталости. Которая, как известно, имеет свойство накапливаться.

Как оказалось, у него ее скопилось ну о-очень много. Как впрочем, и лишней жидкости. Проснулся он только утром. Вернее его разбудил давешний унтер. Виктор едва успел добежать до уборной, так его прихватило. Его конвоир, или сопровождающий, даже не понял, что собственно произошло, когда его едва не сбил выбегающий в дверь подопечный.

Завтрак. На этот раз Виктор ел не так жадно и много, как во время вчерашнего обеда. А потом его вновь повели коридорами. Спустились в подвал, и подошли к глухой стальной двери, из-за которой доносились приглушенные выстрелы.

У входа замерли два рядовых в обычной полевой форме.