Читать книгу - "Распутин наш - Сергей Александрович Васильев"

вооружённый налёт. Профессионально. Жестоко. Никого в живых не оставили. Из арестованных освобождён только прапорщик. Налетчики остальные камеры даже не открывали. Операция по задержанию бунтовщиков с линкоров тоже сорвалась. Контрразведка потеряла убитыми сразу восемь человек. Никто из заговорщиков на корабли не вернулся. Но это уже было неважно. Линкоры отдавали швартовы и выходили в море. Балтийский флот отправлялся воевать. В этот вечер самодержец российский написал в своем дневнике:

«Утром у меня был Сандро. В 12:12 пошли к молебну в походную церковь, по случаю именин Анастасии. Завтракал и обедал Мордвинов (деж.). Сделал с ним и дочерьми прогулку вокруг парка. В 4 ч. принял Протопопова, а после чая Покровского. Вечером занимался…»

Рабочий график Российского императора был не столь напряженным, как у воюющей, встающей на дыбы, предреволюционной страны…..

* * *

— Адмирал на мостике!

Непенин, вполуха слушая доклад вахтенного офицера, придирчиво смотрел на запорошенную снегом, обледенелую махину «Петропавловска». На верхней палубе неожиданно пусто — шлюпки и паровые катера линкор отдал десанту. К моменту, когда в спасательных средствах возникнет нужда, они все равно будут приведены в негодность огнем или осколками вражеских снарядов. Соответственно, тащить их в бой не было никакого смысла, а вот вреда много: деревянный корпус и горючие материалы на борту — дополнительный источник сильных пожаров.

Буквально в паре кабельтов от «Петропавловска» расталкивала снежную взвесь «Полтава». Исполинские мачты терялись в ночной мгле, и чудовищная глыба линкора вырастала из морских глубин, словно айсберг, перенесенный в Балтийские воды с далёкого Севера неведомой силой. Боевой корабль был прекрасен, как вообще может быть прекрасно своей губительной красотой совершенное оружие. Казематные полубашни топорщились стволами скорострельных 120-мм орудий, способных забросить снаряд на семь миль и выстроить непреодолимый частокол разрывов на пути атакующих миноносцев. Противоминный калибр казался игрушечным радом с циклопическим главным оружием — двенадцатью огромными двенадцатидюймовыми пушками в четырех приплюснутых башнях. Один снаряд полтонны весом. В русско-японскую стреляли облегченными, двадцатипудовыми болванками, содержащими всего три с половиной фунта взрывчатого вещества. А сейчас бронебойные снаряды в тридцать пудов несут почти пуд взрывчатки! И не пироксилин, а тринитротолуол! И это — бронебойные, у фугасных — в четыре раза больше… Впервые увидев огромные, саженные боеприпасы, Непенин мысленно вздохнул. «Нам бы такие в Порт-Артур». Впрочем, подобные мысли, наверняка, приходили в голову каждому ветерану.

— Ваше Высокопревосходительство, — вырвал Непенина из созерцательного состояния настойчивый голос вахтенного, — проходим Виндаву.

«Чем ярче горят мосты за спиной, тем светлее путь впереди», — вспомнил адмирал последние строки шпаргалки Распутина.

— Передайте Николаю Парфёновичу — пусть начинают! — произнёс Адриан Иванович.

Он не видел в темноте, как вываливаются из строя крейсеры второй бригады, а команды, поднятые свистками боцманов, растекаются по боевому расписанию. Балтийский флот всей своей мощью наваливался на Балтийское побережье, ломая через колено ход истории.

* * *

Историческая справка:

Сергей Александрович Гарин-Гарфильд. Социал-демократ с 1903 года, партийные клички — Сергей, Гафель, Штурман и др. В 1917 году председательствовал в Гельсингфорсском совете рабочих и солдатских депутатов. Главный организатор революционного террора с целью обезглавить Балтийский флот и лишить его боеспособности. В 1920-м — главный комиссар морских сил Дальневосточной республики. Осенью 1922 года обрёл тихую пристань на посту заместителя ответственного редактора ленинградской «Красной газеты». В 1925–1926 годах — член президиума и правления СОРАБИСа (Союз работников искусств), председатель его киносекции. Активный организатор травли Сергея Есенина.

Глава 13

Рождественская ночь

Запись в дневнике Николая II:

24-го декабря. Сочельник.

В 11 ч. поехал с дочерьми к концу обедни и к вечерне. Завтракал Саблин (деж.). Погулял. Было 10° мороза и тихо. В 4 ч. принял В. Кочубея. До чая была наверху ёлка детям и наша одновременно. В 6:1⁄2 поехали ко всенощной.

На третий год неожиданно продолжительной и безжалостной войны на огромных просторах от Швейцарии до Бельгии на Западе и от Чёрного до Балтийского моря на Востоке, стоял неистребимый смрад от непогребённых останков людей и животных, миазмов мёртвой земли, пропитанной хлором и ипритом, двадцати миллионов мобилизованных немытых, завшивленных тел, от полевой формы, пропахшей порохом, кровью и потом, сапог, не менявшихся месяцами. «Лёгкая прогулка», о которой в 1914 году трындели все патриотические издания, в конце 1916-го упёрлась в окопы полного профиля на склонах Вогезов и Карпат, в «китайские стены» Изерского канала, Пинских и Тирельских болот, где невозможно было рыть траншеи. Венские и берлинские газеты пестрели словом «Durchhalten» — «продержаться», хотя все больше людей задавалось вопросом, доколе им предстоит это делать? Продуктовые карточки были введены в Германии и Австрии ещё в 1915 году, хотя дефицит продуктов питания и рост цен начались гораздо раньше.

На самом Северо-Востоке этой чудовищной всеевропейской мясорубки, у заброшенного во время войны латышского хутора Одинг, приказ «держаться» выполнял первый взвод первого батальона 49-го ландверного полка под командованием субалтерн-офицера, лейтенанта Фрица Ноймана. Закончивший в середине 1916 года ускоренные офицерские курсы, Фриц не был кадровым военным. По этой причине его социальный статус «завис» между подчиненными, для которых он уже не был своим, и кадровыми офицерами, не принимавшими в свой стан чужаков.

Из-за критических фронтовых потерь численность командного состава Германской армии все три года неумолимо сокращалась, но прусская военная аристократия отчаянно сопротивлялась пополнению офицерского корпуса выходцами из других слоев общества, особенно выслужившимися солдатами и унтерами, несмотря на все их боевые заслуги, ранения, награды и честно выученные в учебных подразделениях правила поведения в обществе. Соблюдение хороших манер прописывалось скрупулёзно, хотя и преподаватели, и кадеты были согласны, что великосветский этикет вряд ли пригодится им в окопах:

«1. Нанесение визитов. Часы визитов: 11.30–13.00 по воскресеньям, 17.00–18.00 по будням. Ни в коем случае не позднее и никогда днем… Входя в комнату, держать головной убор в левой руке. Садясь, класть головной убор… Визит должен длиться около десяти минут. Не смотреть на часы. Не объяснять причин завершения визита. Уходя, открывать дверь, не поворачиваясь спиной к обществу.

2. Развлечения. Белое вино пить из высоких бокалов, красное — из низких. Танцы: первый танец и кадрили всегда танцевать с соседкой по столу. Никогда не танцевать непрерывно с одной и той же дамой. Цветы: разворачивать букет в холле. Никогда не дарить букет в обертке. Преподнося цветы, держать их стеблями вниз…

3. Разное. На скачках офицер не должен приближаться к тотализатору…»

Муштра и единомыслие — необходимые условия для формирования в армии преданности и дисциплины. Безликим, вышколенным офицерам кайзера так крепко