Читать книгу - "Апокалипсис on line - Михаил Соловьев"

— Похоже, вы не доброволец? — задала вопрос женщина.

— Не доброволец?

— Как вас привлекли для работы с сетью?

— Негласно вручили телефон. Потом оказалось, что существует договор с условиями, который я необдуманно подписал.

— Сколько времени прошло от подписания договора до поездки в Новосибирск?

Сейчас явно что-то происходило, потому что все «маски» и даже доктор обратились в слух и, похоже, отслеживали мои интонации.

«Что же им надо?» — спросил себя я и ответил.

Похоже, полученная от меня информация удовлетворила их полностью.

— Хорошо! — сказала женщина, — Отдыхайте. У вас сегодня будут еще гости.

Врачик снова что-то стал колдовать около стойки с капельницей, и в голове у меня поплыла сиреневая муть, унося и затирая впечатления разговора.

Неожиданно из полной темноты явились сонные образы. Они смешивались, видоизменялись. Такие обычные сонные виденья, вместо яростных цветов, выбитых химией из подсознания.

Проснулся оттого, что неимоверно хотелось в туалет. Открыл глаза. Я по-прежнему был раздет и лежал под простыней, но теперь на моем теле не было никаких присосок и «журавлик» системы, стоял отодвинутый к приборам. Рядом с кроватью на тумбочке лежал комплект больничной пижамы ядовито зеленого цвета. Рывком сел на постели. Вялости не было.

Задумался:

«Чудеса», — и понял, что одеться не успею.

Шлепая босыми ногами по полу, я побежал к единственной опознаваемой двери в стене. Угадал верно. Там где журчала вода в трубах, меня дожидались белый унитаз и душевая стойка.

Не знаю, сколько я там плескался, но с каждой каплей, падавшей на мое тело, силы прибывали, и уходила остаточно-лекарственная муть. Синенькое полотенце оказалось коротковатым, чтоб закутаться. Предположив, что за мной наблюдают и выйдя из запотевшей душевой стойки, приветливо помахал рукой в никуда. Мол, давайте ко мне. Хотелось есть. Надел, пижаму и пошел осматривать палату. Закончил. Попытался еще раз привлечь к себе внимание возможных наблюдателей, пробуя воображаемой ложкой пищу.

Все время раздумывал: почему я не пытался встать раньше. Чертова химия. Вспомнил ответ на просьбу снять наручники: «…это для вас же…» Машинально потер руки там, где находились «браслеты». Запястья болели. «Наверное, действие лекарства. Дергался, — решил я, — Надо же какие заботливые ребята… для вас же».

Что-то зажужжало. Я обернулся: в открывшуюся нишу в стене заходили несколько человек. Один из них прошел в туалет и вынес оттуда стопку белых пластиковых стульев. Расставил. Сдвинул в сторону крайний и сделал приглашающий жест:

— Присаживайтесь, Михаил… Или как вас там… Несущий удачу, — произнес он без тени иронии.

Сделал, что просили. «Гости» расположились напротив полукругом. Первый вопрос оказался обезоруживающим:

— Может быть, вам интересно, что сейчас происходит? — задал вопрос живчик, расставлявший стулья, — Вы спрашивайте, не стесняйтесь.

Я задумался, разглядывая плешь на его голове. Непонятного много. Вспомнился первый допрос и насторожившие меня эмоции. Провернул ситуацию в голове и отогнав желание подурачиться, спросил:

— Скажите, а почему так важна неосознанность вербовки?

— То, что с вами проще общаться — объяснять не буду, — заулыбался живчик, — А вот часть вторая — серьезней. — Выдержав паузу и сверля взглядом, продолжил, — Дело в том, что добровольцы вашей сети в большинстве своем реконструированы биологически. За те льготы, которые им давались, они, подписывая договор, и позволяли вводить себе инъекцию, приводящую их в состояние скрытой боевой готовности. Фактически каждый из них по команде готов уничтожать окружающее пространство. Когда мы вас задерживали, никто не ожидал, что вы проявите столько прыти, поэтому нам и пришлось прибегнуть к группе препаратов, тормозящих активность. Я молчал.

— А скажите, — продолжил живчик, — Вас завербовали принудительно. Зачем же вы так сопротивлялись?

— Сам не знаю, — задумался я, — Во-первых, кто же знал, что у вас такие условия и лояльное отношение. Да и сдаваться всегда как-то подленько, к тому же сильно не люблю, когда меня задерживают.

— Часто приходилось убегать?

— Бывало, — улыбнулся я, вспоминая проблемы из старой жизни, — Главное, чтобы сразу не поймали. А потом текучка любого активиста заест. Тот парень, которого я ударил жив? — В больнице сейчас, — обдумывал что-то своё собеседник.

— Это не наш сотрудник, — заскрипел неожиданно жестким голосом седой мужчина, напоминающий непонятно кого, — Чем ты его ударил?

— Кулаком, — ответил я после короткого раздумья, — Дураку наука, — удовлетворенно откинувшись на спинку кресла седой, — А утюг куда дел?

— Кулаком бил, — настаивал я — Да говори ты, что хочешь, мне плевать, — рассердился тот, — Подвиги твои камерами зафиксированы. Мы не милиция и нам плевать. То, что утюг не бросил и с собой унес, молодец оперативной хватки не потерял — меньше хлопот. Здесь кстати принудительно завербованных нет — все добровольцы. Нам главное, чтобы человек осознанно с нами шел… Хочешь, удивлю тебя? — задал он неожиданный вопрос.

Я промолчал.

— Карина, — крикнул, обернувшись к панели в стене, седой, — Заходи дочка…