Читать книгу - "Грехи ассасина - Роберт Ферриньо"

Лео встал рядом с Раккимом. Они смотрели на догорающее поместье, пока не осталось ничего, кроме пепла и тлеющих углей.

Зрители медленно потянулись к парковкам. Из чьей-то детской коляски упала кукла, и молодая монахиня, та самая, что недавно встретилась глазами с Раккимом, грациозно наклонилась за ней и вручила отцу, транспортировавшему чадо. Сестры-католички старались не отставать от толпы. Бывший фидаин огляделся и увидел двух рейнджеров. Блюстители порядка явно направлялись следом за троицей.

— Только без глупостей. — Рука Стивенсона опустилась на его плечо.

Пара в стетсонах поравнялась с молодой монахиней. Чернокожий сорвал ее платок и обмотал вокруг пальца, а белый схватил за ягодицы. Девушка отчаянно замолотила по его рукам, вырвалась и, рыдая, бросилась догонять подруг. Рейнджеры хохотали.

— Эти двое совсем потеряли страх, — заметил хозяин. — Отношения между христианами в основном хорошие, но многие по-прежнему ненавидят католиков. Не так сильно, как вас, но не могут простить Папу за то, что он пресмыкался перед мусульманами. Его, конечно, можно понять, за один год было убито два понтифика. Но если сам глава Ватикана не может постоять за свою веру, то кто может?

— То, что сделали эти два негодяя, к вере не имеет ни малейшего отношения.

— Скорее всего, ты прав. — Хозяин магазина раскачивался на каблуках ковбойских сапог. — Я лишь хотел сказать, что не платить своим центурионам — преступная глупость. Это даже дураку понятно. Если ты не кормишь сторожевую собаку, рано или поздно она кого-нибудь покусает.

— Я вот что подумал…

— Вот черт! А я уже понадеялся, что мне удалось заговорить тебе зубы.

— В твоей коллекции есть римские монеты?

— Ты знаешь, что у меня есть почти все.

— Мне нужна серебряная монета, имевшая хождение при жизни Христа.

— Например, древнеримский динарий? Таких полно.

— Самое главное, чтобы была серебряной.

— Для чего она тебе?

— Я так понимаю, этот Малкольм Круз чем-то похож на Дэвида Кореша. Ты сам сказал, что для подобных людей деньги не имеют никакого значения. Самое главное — рай и ад.

— А подробнее?

— Никакой не динарий! — подал вдруг голос Лео. — Тебе нужен отчеканенный в Тире сребреник.

Ракким уставился на толстяка.

— В чем дело? Думаешь, я не способен сопоставлять даты? — Юноша постучал себя пальцем по лбу. — Я умный.

— Не понимаю, о чем вы, — произнес Стивенсон, — но это очень редкая монета. У меня есть всего одна.

— А мне больше не надо, — ответил бывший фидаин, не спуская глаз с Лео.

— Не приближайся к Хьюстону. Там тиф.

— Ты уже говорил, — напомнил Ракким.

— Держись проселочных дорог. Рискуешь наткнуться на бандитов, но по главному шоссе между штатами постоянно снуют армейские вербовщики. И остерегайся мексиканцев.

Бывший фидаин положил руки на руль проржавевшего «кадиллака».

— Я все понял.

— Тебе захочется выехать на двадцать седьмую автостраду, потому что по ней можно быстрее добраться, но не делай этого, — продолжил Стивенсон. — Под путепроводами прячутся рейнджеры в ожидании неприятностей… или людей, которым неприятности можно доставить. За последнее время исчезло много туристов. Правда, некоторых женщин находили через пару недель, но в таком состоянии, что лучше бы они умерли. Так что двигай в объезд, через Уэйко. Кстати, есть люди похуже рейнджеров. Если увидишь на обочине проселочной дороги кого-нибудь рядом со сломавшимся автомобилем, не останавливайся. Даже если это привлекательная блондинка с младенцем Иисусом на руках.

— Я скажу: здравствуйте, мисс, — проворковал Ракким. — Вам нужна помощь?

— О’кей? — Стивенсон достал новую сигарету. — Сам напросился. Я поставил на «кади» пуленепробиваемые покрышки и обновил броню кузова. Машина быстрая. Страшная, но быстрая. — Он протянул бывшему фидаину пистолет. — Держи. Ничего особенного. Хорошая, надежная пушка. Двадцать четыре патрона в магазине. Самое то, чтобы не привлекать внимания.

Ракким спрятал оружие и ознакомился с управлением «кади». Обычный руль, никакого автопилота, никакого голосового управления, никакой системы предотвращения столкновений. Крепкое американское железо. Идеально.

Стивенсон похлопал машину по борту, когда-то розовому, теперь — тускло-красному.

— Сорок лет назад эта модель была самой распространенной в стране. Многие до сих пор работают. Невозможно превзойти двенадцатицилиндровый двигатель с турбонаддувом по надежности.

— Хлам, — произнес Лео. — Я рад, что никто не видит, как я сижу в этой развалине.

Стивенсон наклонился к юноше.

— Тебе действительно нужен этот придурок?

— Так мне сказали. — Ракким запустил двигатель и прислушался. — Лично я в этом сомневаюсь.

— Раньше китайцы шили для нас тапочки, потому что их труд ничего не стоил. — Хозяин магазина смачно сплюнул. — Теперь они строят в поясе заводы, потому что за гроши работаем мы. Машины, одежда, игрушки, фейерверки. Дешевый труд — все, что мы можем предложить.

— Лучший табак в мире, — напомнил Ракким. — Надеюсь, с ним ничего не случилось?

Стивенсон кивнул.

— А еще на плато Озарк растет лучший в мире опийный мак. Без табака, наркотиков и кока-колы поясу нечем было бы торговать за твердую валюту.

Ракким осторожно газанул.

— Монету не забыл?

Бывший фидаин похлопал себя по карману.

— Надеюсь, ты понимаешь, что делаешь, — вздохнул Стивенсон.

Ракким вжал педаль в пол, осыпав хозяина магазина градом мелких камешков.

— Мы едем в Теннесси? — спросил Лео.

— Еще нет.